И ЗНАЮ Я ЧТО ВСЕ ЕЩЕ ВЕРНЕТСЯ

СТИХИ В АЛЬМАНАХ «СЛОВО»

 

   .   .   .

И знаю я

что все еще вернется

как возвращается луна

когда темно

как возвращаются  и волны

если ветер

проснулся и задул

в свою трубу

как возвращаются и те

кого мы любим

если мы сами

этого хотим

и если жизнь

перевернется снова

вниз головой

как клоун

в старом цирке

по крики радости

и хлопанье в ладоши

всех маленьких детей

на белом свете.

 

   .

 

   .   .   .

Светлый день

расправляет широкие  плечи

и на них  облака

эполетами

с белой старинной тесьмой

так красиво лежат

и горит

на лице его

яркое солнце

и легким  дыханием

ветер

мечтательно гладит

его руки

в перчатках

из достоинства полной

всегда

голубой тишины.

 

   .   .   .

Ты душу свою

уронил

в эту  хмурую воду

она не разбилась

не стала чужой

или злой

но крылья ее

эти очень простые

бумажные крылья

уже никуда не годятся

ведь  они

как кисель

в этой черной воде

и тебя

только тянут ко дну.

 

   .   .   .

Как много злых  людей

и злые их глаза

все смотрят на тебя

из подворотни

и радостно горят

когда темно

и щурятся по волчьи

если солнце

и так  смеются

как в горах

хохочет эхо

когда лавина снежная

летит.

 

   .   .   .

Я все таки

странно  но жив

и лечу

над землей

и крылья  распластаны

как у волшебной

магической птицы

и счастье в когтях

уношу я с  собой

и прошлая жизнь

подо мною

в тумане клубится. 

 

   .   .   .

И все прекрасно

вновь

на белом свете

цветут цветы

уже не в первый раз

и мы танцуем

как большие дети

и даже бог

пустился с нами

в пляс.

   .   .   .

И как живые

облака бегут куда-то

и кажутся

большущими зверями

одетыми

в халаты тишины

счастливым богом

он

как музыкант

играет на рояле

голубого неба

и улыбается

с огромной высоты..

   .   .   .

Он дожидался дня

когда умрет

потом ждал дня

когда он вновь воскреснет

затем

все ждал любовь

под старыми часами

много лет

теперь живет один

и видит море

перед собой

хотя его и нет

а есть окно

за ним

унылый двор

где бродят

лишь вороны

а сверху небо

но для смеха

как колпак

седого клоуна

который

давно спился.

 

 

 

 

 

   .   .  .

Пусть луна

снимет желтое платье

и увидишь ты

белое тело  ее

оно создано

для поцелуев

и нежной любви

той которая

ночью случается часто

и тогда

замирают в волненьи

деревья

под твоим

одиноко горящим

окном.

 

   .   .   .

 

Жизнь так похожа

на девчонку

которую

оставили одну

надолго

в темной комнате

пустой

и вот она

забылась на кровати

тяжелым сном

в котором

видит дом

и в нем

такое множество теней

что нет от них

прохода никому

куда ни  повернись

все те же тени

качаются хохочут

и поют

а окна в доме

яркие большие

и в них глядит

суровая луна

как выставленный богом

часовой.

 

   .   .   .

А вот и вы

ну что же -

проходите

в прихожей у меня

теперь темно

сгорели свечи

так давно

забыл когда

садитесь рядом

будем говорить

о том что было

и о том

что будет

и я вам подарю

бумажные цветы

поскольку

они больше не завянут

и будут вас любить

всегда

и на окне стоять

как часовые

всю вами

прожитую жизнь.

 

   .   .   .

Я совсем не волшебник

я проще

я придумал

всего только  сон

ты в нем

снова приходишь

и мы остается  одни

так как звезды

одни остаются

на небе

и сгораем к утру

не оставив следа

и рассвет

накрывает своей простыней

то счастливое  небо

где мы с тобой

нежно любили  друг друга.

 

   .   .   .

 

Запомню я небо

взлетевшее так высоко

как синюю шляпу с пером

которая сорвана ветром

с моей головы

и парит

над землей

я ее догоняю

но схватить не смогу

никогда

она тает в руках

и опять

поднимается  ввысь

это легкая

синяя шляпа

которая стала мне

небом.

 

   .    .    .

Я просто сторож

в этом старом царстве

оберегаю

темные дела

и в колокол  звоню

когда на праздник

всех приглашает

правящий колдун

и пряники

которые он дарит

я окропляю

тем

чем скажет он

но он меня

не любит

и не знает

что с звездами

я ночью говорю.

 

   .   .   .

Одна так далеко

за синим морем

и плыть - не доплывешь

и долететь -

едва ли долетишь

вторая рядом

словно куст  сирени

и все цветет

хотя вокруг зима

и я не знаю

то ли притвориться

счастливой птицей

на кусте сирени

и запеть

а может лучше

ангелом на крыльях

лететь туда

куда не долететь.

 

   .   .   .

И как ты там

живешь в мирах  иных

летишь на легких крыльях

среди ночи

а может  спишь

как спят цветы в саду

или  мечтаешь

как мечтает небо

когда плывут

на нем

куда-то облака

нагруженные счастьем

до макушек

и солнце их

пытается обнять

как  обнимаем мы

того

кого мы любим.

 

 

 

 

 

 

 

   .   .   .

И все таки

нас закружила

пушистая снежная вьюга

и вместе со звездами

мы улетали

в пространство

из черного  дерева ночи

и возвращались обратно

на белую снежную землю

и проплывали

сквозь строй фонарей

и купались

на скользкой поверхности льда

укрывавшего  мертвую реку

и мчались

с огнями машин

по  пустынным  проспектам

и взвивались

как крик телебашни

 к тем самым

больным облакам

где всегда

умирали    мечты.

 

   .   .   .

А лето было

как обложка   жизни

с букетами цветов

и милым солнцем

и осень  это

предисловие зимы

которая и есть

роман о счастье

случившемся на свете

вопреки

и власти холода

и царству снега

безбрежному

как вечный океан

который стал

спокойным тихим белым

и волн не катит

больше  никуда .

   .   .   .

У скуки  нет лица

она – как плоскость

по которой ты

скользишь

как на санях

по снегу жизни

и падаешь

в сугробы декабря

 и таешь

превращаясь

просто в воду

потом стекаешь

в маленькие реки

текущие

в огромные моря.

   .   .   .

Ну а если

все будет как было

все равно

ты останешься сказкой

той что мне

рассказала зима

темной ночью

под месяцем  добрым

среди звезд

на исходе судьбы.

 

 

   .   .   .

Дождешься ты

святой любви

придет  она хромая

как старушка

тебя

вместо иконы целовать

над старой

и дымящейся  лампадой

и будешь ты

из темного угла

глядеть на мир

и понимать что больше

ты не услышишь утром

пенья птиц

и не увидишь

чудного заката

и с звездным небом

никогда не сможешь

так задушевно

ночью говорить.

 

 

   .   .   .

Еще темно

но свет

уже подходит

дотронулся  до неба

и вздохнул

и скоро он

сорвет все одеяло

ушедшей ночи

черное как боль

и будет солнце

сказочной монетой

светиться ярко

словно в кошельке

который бог забыл

гуляя

по своим владеньям

и думая

о вечном и простом.

 

 

 

 

 

   .   .   .

Ты все ждешь

что откроется дверь

и тебя

пригласят на обед

ведь ты слышишь

и говор и смех

там ведь

вкусно едят

с наслаждением пьют

а ты здесь

в темноте

в этой тесной прихожей

так проходит

вся жизнь

за обедом обед

на который ты ждешь

приглашенья

за дверью

но его разумеется

нет и не будет

уже никогда

кто родился в прихожей

тот там и закончит

свой век.

 

 

     

 

   .   .   .

А ты внимание

уже не обращаешь

что там вокруг

светло или темно

толпа людей

или пустая площадь

и фонари

не стали зажигать

и нет обид

на то что все

как раньше

в стакане

та же самая вода

которую ты можешь

снова выпить

как двадцать

или тридцать лет

назад.

 

   .   .   .

Жить про прежнему

так же тепло

хотя рядом зима

ведь она не приходит

в квартиру

и в гостиной метель

не метет

кухня льдом

не покрыта

в кровати нет

свежего снега

и не входит мороз

через плотно закрытую дверь

я все тот же

как раньше

когда сад за окном

был в цвету

и душа улетала

в счастливое

синее небо

она тоже сейчас

улетает ночами

на дальние звезды

и часами сидит на луне

как на желтой скамье

в старом парке

и глядит с высоты

как кружится земля.

 

   .   .   .

Ну какая сегодня любовь

и к кому

неужели же

к полю пустому

и к темному лесу

и к огромному городу

где никого уже нет

и к высокому

черному небу ночному

ко всему

кому ты безразличен

всегда

потому что итак

без тебя

хорошо на земле.

 

   .   .   .

Плывут  по небу

злые облака

их гонит  ветер

прочь   из нашей жизни

и тени  их

бегут  так быстро

по земле

что слышен

топот ног

самих бегущих

и мы с тобой

забудем все опять

 в воде увидим

наше отраженье

и перепутаем

где ты теперь

где я

и где  наша  судьба

осталась  ждать

как призрак

на пороге дома.

 

   .   .   .

Для меня ты

как сорванный кем-то

цветок

который я просто увидел

лежащим

в своем одиночестве

где-то на тихой тропинке

где только лишь бог

иногда проходил.

 

   .   .   .

Не стоит

тебе уезжать

в эту синюю даль

она -  как бумага

на ней нарисовано

чудо

а его уже нет

да и было оно

на словах

которые тихо кружились

как листья

среди этой осени  темной

а после

упали на землю

и остались лежать

как жертвы войны

проигранной   светом

в борьбе

с наступающей ночью.

 

    .    .     .

Ночь бывает темна

как глаза

одинокой цыганки

она вечно приходит

гадать о судьбе

а день весел

как бодро

смеющийся парень

он конечно же

выпил с утра

немало горячего света

что  счастливое солнце

опять продает

за копейки

а потом

и закат

разожжет свой

волшебный костер

мановением рук

словно фокусник

в цирке

и напишет

таинственно что-то

на  сгорающем

белом листе

может это проклятье

а может

заветное слово

никогда ведь

не знаешь

пока

догорает костер.

 

   .   .   .

У маленькой души

большие крылья

 на них летит она

по сказочному небу

и видит

слезы бога

иногда.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

   .   .   .

Как много вымысла

вокруг

придуманы дома

деревья люди

и вымышлены  волны

и дожди

на самом деле

существует только небо

в котором нет

начала и конца

а мы живем

как в шутку

чтоб немного

поговорить  друг с другом

на земле

а после

попросту исчезнуть

незаметно

как исчезают

капли на стекле.

 

 

 

 

 

 

 

 

         .   .   .

Доиграем мы

в эту игру

ты живая

я мертвый

мы дружим

ты приходишь

ко мне на могилу

и кладешь

голубые цветы

я встаю

забираю их ночью

и пишу тебе письма

в твою одинокую жизнь:

«помнишь

в призраков

в детстве играли

я так спрятался

ты не нашла

и с тех пор

я тем призраком

так и остался

и на кладбище

мне потому

хорошо  одному

и спокойно

как бывает

всем детям  во сне.»

 

   .   .   .

Куда бы ты ни шел

ты ничего не видишь

в лесу - не ощущаешь леса

в поле  - поля не заметил

а в небе нет и неба

если верить

всему тому

что ты о нем решил

поэтому тебе

легко на свете

ты всюду видишь

только свою тень.

 

   .   .   .

И что же вы

нам скажите  сегодня

что в снег

оделся лес

как в белые слова

которые

давно сложились в строки

летящие по миру

так спокойно

как только птицы

белые летят

и кто-то

глядя в небо

очень верит

что это ангелы

покинувшие землю

за то что их

здесь больше  не любили

на этой

замерзающей земле.

 

   .   .   .

В глубине

этой ночи

как в омуте черном

горели  глаза  фонарей

и быть может они

могли вас проглотить

словно хищные рыбы

и стояла

над ними

в гирлянде огней

телебашня

как безумное дерево

то что умеет

расти и расти

и когда-нибудь

вырастет прямо до неба

и проколет его

как иголка

проколет холстину

и как  истина

быстро проколет

придуманный мир.

   .   .   .

И вновь темно

одна луна

на небе

она опять

кого-то сторожит

и кто  проходит

каждому посмотрит

в лицо

большими желтыми глазами

перебирая

старую охапку

лучей

ползущих тихо

по земле

и мы

ей поклонимся

среди ночи

снимая шапки

ведь она -

царица

сидящая на троне

много лет.

 

 

 

 

 

 

 

   .   .   .

Что скажет мне

задумчивая ночь

опять присядет

у моей кровати

и будет говорить

о звездах и луне

о том как им легко

качаться в море

и плыть с волнами

к берегу чудес

где ждут их

привидения ночные

слетевшиеся с дальних

уголков земли

чтобы кружиться в танце

вместе с ними.

 

   .   .   .

И все таки

я не отдам никому

даже капли

волшебной воды

от которой

мир снова становится

юным

словно только родились

деревья в саду

и цветы

и шумящее травами поле

и ты сам

появился на свет

лишь сейчас

и снял шляпу свою

перед добрым

задумчивым богом

на облаке белом

и пошел

вдоль широкой реки

приводящей

к безбрежному морю

где как лебеди

плавно

плывут корабли.

 

 .   .   .

Ты выкини из головы

что все кончается

на свете

пускай все будет

продолжаться

листья

все так же будут

зеленеть

не опадут

не пожелтеют

и ветер

будет дуть

и не ослабнет

и снег зимой

не прекратится никогда

и птицы в небе

все будут лететь

и никуда не прилетят

и через годы

и ты все время

будешь жить

и улыбаться

как сейчас.

 

   .   .   .

Придумай окончанье

этой ночи

ты все уже

сказал луне

и наконец заснул

так сладко

на коленях у нее

и ночь ушла

она уже седая

старушка с палочкой

и входит вновь

рассвет

с веселым розовым лицом

но ты его не видишь

ты ведь спишь

и видишь сны

в которых ты целуешь

такую нежную

свою луну.

 

   .   .   .

Со мною призраки

лишь только говорят

а люди попросту

проходят мимо

как будто меня нет

но я живу

и в шуме листьев

и в молчанье ночи

и в  зеркале

безмолвного пруда

и в небе синем

вместе с облаками

плыву неспешно

в дальние края

и там я встречу вновь

седого бога

и поклонюсь ему

так низко

до земли

и передам цветы

которые сорвал

на белом свете.

 

 

   .   .   .

Днем ты просто прохожий

и твердо стоишь

на земле

ну а ночью

летаешь по небу

как птица

и не знает об этом

никто

хотя все говорят

что слыхали твой крик

в темноте

и видали твою

одинокую тень

пролетающей мимо

под желтой луной.

 

   .   .   .

Утро с белым лицом

во дворе

собирает опавшие листья

и смотрит на небо

где торжественно

губы надули опять

облака

и так тесно стоят

словно там у них

митинг

как в школе

в начале учебного года

этот мир за окном

он ведь сам по себе

я ему уже лишний

и больше не нужен

мы как бывшие в детстве

друзья

разошлись навсегда

и пошли

каждый только с свою

неизвестную

сторону жизни.

 

   .   .   .

Жизнь превращается

в медленный танец

парами снова танцуют

в обнимку

любовь и надежда

жадность и страсть

суета и волненье

сон и покой

голубая мечта

и счастливое детство

и наконец

благородная старость

и смерть

всем хорошо

славно музыка льется

луна в черном небе

горит

и конечно ты снова

танцуешь со смертью

и она что-то нежно

тебе говорит.

 

   .   .   .

Жизнь становится тише

так ветер стихает

и уже чуть шевелятся

листья

на старых деревьях

а когда-то

рвались с своих веток

и хотели

взлететь в небеса

и вода

в этой вечной реке

что не названа нами

вдруг стала прозрачной

видно дно

в глубине

и на нем

одинокие  камни

как посланцы

бестрепетной вечности

молча лежат.

.

 

   .    .    .

Мы прячемся

под одеяло  ночи

с фонарями

на черной спине

и огромной луной

посредине

она льет

этот желтый сироп

своих пьяных лучей

и качается в небе

как будто танцует

и с нами

такое творится

что не знаем

где ты а где я

где клубок

наших старых фантазий

 и  где то

что сегодня сбылось.

 

   .   .   .

Что мы будем

о  главном  с тобой говорить

его нет

вместе с нами

в застуженной комнате этой

рядом

только замерзшие в вазе цветы

две картины на стенах

о странах

где мы не бывали

и качается маятник

в такт

нашим мыслям

которые вновь

так похожи

на странное слово

«прощайте».

 

 

ПЕТЕРБУРГСКОЕ

 

Это старая крепость

и шпиль ее тонкий

похож на иголку

которой наверно

по ночам зашивают

усталые призраки

все облака

и в воде

он всегда нам казался

из золота солнца

и на нем

старый ангел

стоял у креста

и веками

лишь звезды считал

те с которых

когда-то  спустился

   .   .   .

Голубая вода

только в море

а в этой

в лесах затерявшейся

темной реке

она вечно черна

словно платье монашки

которая вдруг

потеряла рассудок

и плывет по волнам

веря в то 

что по воле небес

превратилась в русалку.

 

 

   .   .   .

Слушай

тебе было грустно?

Мне -  очень

мне казалось

что небо

сейчас упадет

на меня

и ударит  звезда

по моей голове

словно камень

и я

потеряю сознанье

и разум

и стану чужим

тебе и себе

непонятным

считающим  дни

как опавшие листья

говорящим

пустые слова

в темноте

и бродящим

по улицам

вечно ночами

как бездомный

всегда неприкаянный

дух. 

 

   .   .   .

Останься призраком

не надо воплощаться

в прохожего

который все равно

уйдет

и не вернется

или в знакомого

который вдруг обманет

или в судью

что может засудить

в мужчину странного

и девушку смешную

в ребенка

даже в рыжего кота

и в бабочку

летящую к цветку

тем более

не стоит воплощаться

цветок сорвут

куда тогда лететь

а так - ты призрак

вечный и счастливый.

 

   .   .   .

Я с вечностью

пью чай

а во времени

просто лечу

про пространство

вообще забываю

его нет для меня

так как нет

для волны берегов

есть одно лишь

бескрайнее море.

 

  .   .    .

Есть у меня

заветные желанья

хочу на облаке

немного посидеть

поцеловать луну

нарвать красивых звезд

а утром с солнцем

по небу

как с горки прокатиться

и на стене

большого мирозданья

я вижу старые

знакомые часы

они  показывают

время жизни

его так много

у меня

весь круг

с двенадцати ноль ноль

и он едва ли кончится

когда-то.

 

   .   .   .

Представь себя

плывущим в море ночью

идущим по тропе

в густом лесу

бредущим по траве

в пустынном поле

а главное

безмерно одиноким

когда одно лишь небо

над тобой

и рядом - ни души

живой и мертвой

лишь звезды и луна

там высоко

где мир уже кончается

земной

и начинается

распахнутая вечность

огромная

чужая для тебя

и вот тогда

почувствуешь что ты

букашка

на травинке мирозданья

которую

не вспомнят никогда.

 

 

 

   .   .   .

У этой осени красивые глаза

и иней на опущенных ресницах

я ничего о счастье не сказал

оно мне только

кажется и снится

оно мне снится

словно нежный  сон

в котором мы всегда

друг друга любим

и чуть хрипа

играет патефон

из прошлого

оставшегося людям.

 

 

   .   .   .

Не открывайте двери

никому

тот кто придет

обычно не уходит

а остается с вами

навсегда

спит в вашей комнате

и пьет из вашей чашки

и смотрит вам в глаза

и говорит

что вы его когда-то

пригласили

прожить за вас

всю жизнь

с начала до конца

и уж потом уйти

и хлопнуть дверью.

 

 

 

СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ:

 

Носов  Сергей Николаевич.  Родился в Ленинграде ( Санкт-Петербурге)  в 1956 году. Историк, филолог,  литературный  критик, эссеист  и поэт.  Доктор  филологических наук и кандидат исторических  наук.  С 1982 по 2013 годы являлся ведущим сотрудником   Пушкинского Дома (Института Русской Литературы) Российской Академии  Наук. Автор большого числа работ по истории  русской литературы и мысли и в том числе нескольких   известных книг  о русских выдающихся  писателях и мыслителях, оставивших свой заметный след в истории  русской культуры: Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. М. «Советский писатель». 1990;  В. В. Розанов Эстетика свободы. СПб. «Логос» 1993; Лики творчестве Вл. Соловьева СПб.  Издательство «Дм.  Буланин» 2008;  Антирационализм в художественно-философском творчестве  основателя русского славянофильства И.В. Киреевского. СПб. 2009. 

    Публиковал произведения разных жанров  во  многих ведущих российских литературных журналах  -  «Звезда», «Новый мир», «Нева», «Север», «Новый журнал», в парижской  русскоязычной газете  «Русская мысль» и др.  Стихи впервые опубликованы были в русском самиздате  - в ленинградском самиздатском журнале «Часы»   1980-е годы. В годы горбачевской «Перестройки»  был допущен и в официальную советскую печать.  Входил как поэт  в «Антологию русского  верлибра», «Антологию русского лиризма», печатал  стихи в «Дне поэзии России»  и «Дне поэзии Ленинграда» журналах «Семь искусств» (Ганновер), в  петербургском  «Новом журнале», альманахах «Истоки», «Петрополь»  и многих др. изданиях, в петербургских и эмигрантских газетах. 

После долгого перерыва  вернулся в поэзию в 2015 году. И вновь начал активно печататься как поэт – в журналах «Нева», «Семь  искусств», «Российский Колокол» , «Перископ», «Зинзивер», «Парус», «Сибирские огни»,  в  изданиях  «Антология Евразии»,» «Форма слова»  и «Антология литературы ХХ1 века», в альманахах «Новый енисейский литератор», «45-я параллель», «Черные дыры букв» в сборнике посвященном 150-летию со дня рождения К. Бальмонта, сборнике «Серебряные голубы (К 125-летию  М.И. Цветаевой) и   в целом ряде  других   литературных  изданий. В 2016 году стал финалистом ряда поэтических премий – премии  «Поэт года», «Наследие»   и др.   Стихи переводились на несколько европейских языков.  Живет в Санкт-Петербурге.