Стихотворение, которое вы уже слышали в моём исполнении в ролике "Познакомимся?". Но, одно дело слышать, и совсем другое - читать. Не так ли? Оно совсем из другого времени, и не принадлежит к "стихам из пробок". Это было одно из последних стихотворений "прошлого" меня, после чего был промежуток в 16 лет, когда я почти ничего не писал. Редкие произведения этого периода времени были собраны мной в цикл "Межсезонье". Когда-нибудь я познакомлю вас и с ним. А пока...

(В Архангельском литературном музее. Слева направо: моя жена Анна
Сергеевна, Ваш покорный слуга, Борис Михайлович Егоров — извест-
ный поморский редактор и директор музея, гость из Северодвинска)

*    *    *

Ты меня не вини, не оплакивай,

В этой жизни земной — я покойник давно.

Жизни крест пеленой заволакивает,

И метелит, и вьюжит в окно.

Жизнь прошла стороною и мимо,

Видно есть я большая ошибка природы.

Порывался, где не проходимо,

Где другой, кроме скверной, не бывает погоды.

И кропал я стихи, разбазаривал душу,

В клочья нервы я рвал бедолага,

Надорвался видать... Но ты всё же послушай

То, о чём я поведал бумаге.

Ведь бумага такая, она же всё стерпит,

И в огне не горит рукописна,

И не важно, кто водит пером: боги, черти,

Время всё поглощает, как бездны кулиса.

И оно ограничено, а для поэтов,

Время сжато компрессией строгой,

Не успел развернуть душу ты для сонетов,

Как звенят погребальные дроги.

Так не упрекай меня сурово,

Ведь когда ещё сказал Сергей:

«В этой жизни умирать не ново,

Но и жить, конечно, не новей».

Формула затёртая, конечно,

Но как лаконична и проста:

Жизнь — сама собою будет вечна,

А для индивида — суета!

Индивид — сам по себе не воин,

Он лишь винтик пламенной машины,

Изотрёт резьбу свою — уволен,

И заменен сразу же другими.

Понимая суть — глушу я водку,

И развязно душу лью стихами,

И пою, что жизнь достала — вот как,

И ору благими матюгами.

В этой жизни — жить, увы, не ново.

Но и умирать ведь не новей!

Что же ты, кудрявый и толковый,

Не остановился? А, Сергей!

Ведь всё так же утром на опушке

Соловей поёт нас веселя...

Правда, был ещё Сергеич — Пушкин,

Пухом его праху будь земля!

Тоже был кудряв и не покорен,

Хоть на шею не кидал петлю,

Он своею пролитою кровью

Написал в веках: «Как я люблю»!

В этой жизни умереть не сложно,

Сделать жизнь — значительно трудней,

Оттого так быстро и проворно

Проскакали Саша и Сергей.

Кони! Привередливые кони,

Носите поэтов по краю,

Ведь недаром и в стихах Володи

Слышится так явственно: «Молю!

Не несите к бездне, погодите,

К чёрту пистолеты и петлю!

Душу! Душу... Душу схороните,

На Дантесов современных, мол, плюю».

Не послушны кони и строптивы,

Не управишь ими в кабаке.

Водку можно бросить! Только, милый,

Не окажешься ль ты после на игле?

Слезть с неё — сложней, не та зараза,

Не привычна к ней ты, русская душа!

В забытьё, как под крыло КАМАЗа

Занесёт. Хоть может хороша

Эта дурь. Но, ради Бога, хватит!

Душу рвать и струны нерв своих.

Тёзку окружали супостаты,

Он кололся, чтоб не видеть их.

На заре Россия-мать в дурмане

Душит души заревом надежд.

Грезится о счастье всё, о манне,

Край берёз, кабацкий рай невежд.

Сколько тебя Русь не полонили,

Ты всегда отряхивала мерзь.

Распластавши для объятий крылья,

Ты спаси поэтов, не повесь.

Ты могуча Русь, но бестолкова,

Ты прекрасна, хоть купаешься в дерьме.

Сто путей и лишь одна дорога:

Русская рулетка в кабаке.

Полонезом душу рвёт на части,

И в угаре пьяном, ей же ей,

Все твои, Русь, граждане — пропащи,

И бездонна пропасть для коней.

Так чего ж меня винишь? Не надо.

Я такой же русский, и поэт.

Водка доведёт меня до ада,

Но без водки жизни моей нет.

                                                           28-30.01.1998