Общество поэтов

Капелька пота по коже из шёлка,

Тихо стремится к бедру.

Сердце забилось, дыхание смолкло,

Взгляд оторвать не могу.

Стан лебединый в лунном сиянье,

Манит, зовёт за собой.

Ручкой махнула, словно в прощанье,

Скрылась под тёмной водой.

Исчезла в пучине, по лунной дорожке,

Хвостом разбивая волну.

И я шагаю к тебе, понемножку,

Зная, что утону.

Песни русалочьи душу тревожат,

Разум бессилен бороться.

Море, словно брачное ложе,

Ласково плещет, смеётся.

Вздох задержав, в пучину бросаюсь,

К милой руки тяну.

В страхе и неге, плачу и каюсь,

Медленно тянет ко дну.

Вздох свой последний, жарким устам,

Прощален он, нежен и тих.

С радостью в сердце деве отдам,

Погибну в  объятьях твоих.

Солнце взойдёт над горизонтом,

В небо из моря бросок.

Схлынет прибой с тихой печалью,

Выбросит трупп на песок.

Слеза из глаз на красную гвоздику,

Печалью орошает лепестки.

И кажется сейчас, немного дико,

Когда на фронт за взводами, полки.

Мразь лезет из щелей немира,

А на дворе уже двадцатый век.

У каждого отдельная квартира,

Но чем-то недоволен человек.

И зависть с чёрной злобой вперемешку,

Толкает в бой несметные полки.

И боль в душе, мечте внасмешку,

Когда цветок теряет лепестки.

Любовь к  русалке смертный грех,

Пучина поглощает простаков.

В награду им прощальный смех,

И смерть без лишних слов.

Но смелости глупцам не занимать,

В надежде на несбыточный конец.

Не будет есть. Не будет спать.

Чтоб милую небрежность под венец.

Что годы, тысяча морей,

Когда желанье на исходе сил.

Сквозь пелену застенчивых дождей,

К тому, кто сердцу мил.

И вот, когда нашёл любовь,

И счастье грезит впереди.

Команды рёв волнует кровь

Не вздумай, не ходи.

Но путы прочь, судьбы глоток,

Ну что ж, коль вышел срок.

В глазах туман, по нервам ток,

И жжёт ступни песок.

Гудел на палубе набат,

И голос мой дрожал.

Сквозь пламенеющий закат, 

Принцессу нежно обнимал.

Пучина охладит уста,

Солёной, с привкусом, водой.

Жизнь без любви была б пуста,

Вперёд, в погоню за мечтой.

Прибой у ног, с смирением юнца,

Краснеет, обнимая тело.

И море, что без края и конца,

Тихонько из ракушки песню пело.

Вскружило, нежным запахом волос,

Бродяге ветру, голову хмельную.

А утро, встретив ароматом роз,

Замрёт с тобой в прекрасном поцелуе.

И солнце золотистым шариком пинг-понга,

Вдаль за тобою по нескошенной траве.

А братец-месяц, стан твой тонкий,

 В объятьях держит в тёмной синеве.

Что мне осталось, только любоваться,

На нимфу, из моих прекрасных снов.

И грезить наяву, и негой наслаждаться,

В молчании, моей несказанности, слов.

Раскатом гулким, громыхая по заре,

Уходит батальон за батальоном.

Им мало славы,  памяти вполне,

Хватает по немыслимым законам.

И в марше, на последнем рубеже,

Смерть, попирая сапогами.

Жизнь сохранив, тебе и мне,

Обняв нас серебристыми крылами.

Они прошлись, ножом прорезав муть,

В смысл жизни, сильно не вникая.

Нам,  указав, наш  непреложный путь,

К закату журавлями улетая.

Стирает время памяти листок,

Что оставлять, пусть каждый сам решает.

Лишь у огня по нервам словно ток,

О прошлом подвиге всегда напоминает.

И каждый раз сознанье душу ворошит,

В грядущий, светлый праздник Мая.

И к полночи непрошено дрожит,

Слеза у глаз, салюта ожидая.

Здесь радость со слезами вместе,

Когда идёт за строем новый строй.

И нет в душе печальней песни,

Что за собой вела нас в бой.

Что поднимала из окопов,

И нервной злобой в штыковой.

Под дикий грохот пулемётов,

В лицо упрямою строкой.

И орошала кровь солёная,

Закат багряною травой.

Вставая моя страна огромная,

Вставай на смертный бой.

Мы жили хорошо, не ведая печали,

Любуясь своей слабой половинкой.

По ножкам их, погоду отмечали,

И радовались вихрю юбки длинной.

Но скрылись ножки в брезентухе синей,

И стан, и торс от нас не отличим.

И на губах морозный иней,

У новоявленных «мужчин».

Нет, я не против обтянутых свершений,

Лишь прошлого немного жаль.

Когда по ветру юбок оголений,

И сердце за красоткой мчалось в даль.

Быть может я не прав, простите,

Но грубость брезентухи огрубляет души.

Из женской красоты лишь зад и виден,

И взгляд мужской он синевою душит.

И даже чуть стареющая леди,

Обвисшую фигуру прячет в кокон.

Обвисло спереди и сзади,

И крутит пальчик жухлый локон.

На волю вырвались в загуле феминистки,

С бутылкой пива, с сигаретою в зубах.

Не хочется с такой знакомства близких, 

Безликая порода дарит крах.

И платье в прошлом тут же затерялось,

Мир брюки сделали иным.

Мужчинам остаётся малость,

Как тут не станешь голубым.

За что, скажи? О, ты жестокий век,

Что стал навек моей судьбой.

Где даже просто слово «Человек»,

Теряет смысл, отброшенный в отстой.

И вот уже, чтобы не резал слух,

Его безбожно сократили.

«Чел» слышится мне в разговоре двух,

Как гвоздь, что в крышку гроба вбили.

Невежество и грязь стекаются на мёд,

Что прибылью стократною испили.

И как же тонок этот лёд,

Что вместо мрамора всучили.

И муза задыхается, бездарностью дразня,

Тех, у кого в кармане не гроша.

И бесит жизнь, гнетёт меня,

И рвётся к одиночеству душа.

Все мы странники в этой вселенной,

В путешествии вечном своём.

По космической  эре нетленной,

Мы на скорости мощной идём.

Пролетаем по жёсткой спирали,

Не затратив и дюжины лет.

На своём корабле без печали,

И в разрухе не ведая бед.

Гадим там, где обитаем,

И корабль похож на помойку.

Но летаем, покамест, летаем,

У форштевня выставив койку.

Рвут скитальцы, челнок не жалея,

За петлёю маячит петля.

Только всё пассажиров лелея,

Путь по новой проходит Земля.

Багряным золотом с древес течёт поток,

Ворсистым шёлком землю укрывая.

Зелёно-бледный, замерзающий, росток,

От одеяла тёплого по новой оживает.

А ветер баловник, играющий листвой,

В ладонях мягких облака качает.

И лес, готовясь на покой,

Мне, улыбнувшись, головой кивает.

И даже стройные, как мачты кораблей,

Сосенки, в зелени упрятав седину,

Так, словно здесь стоять не смею.

Играют в бликах солнца паутинной кисеёй своей.

И я влюблённый в эту чудную страну,

 От счастья, попросту немею.

Багряным золотом с древес течёт поток,

Ворсистым шёлком землю укрывая.

Зелёно-бледный, замерзающий, росток,

От одеяла тёплого по новой оживает.

А ветер баловник, играющий листвой,

В ладонях мягких облака качает.

И лес, готовясь на покой,

Мне, улыбнувшись, головой кивает.

И даже стройные, как мачты кораблей,

Сосенки, в зелени упрятав седину,

Так, словно здесь стоять не смею.

Играют в бликах солнца паутинной кисеёй своей.

И я влюблённый в эту чудную страну,

 От счастья, попросту немею.

Россия - ты Родина наша,

Отечество для россиян!

Всегда государства задача -

Дать качество жизни всем нам.

Истории древней держава -
И телом с тобой и душой.
Гордимся с рождения славой,
Судьбой непростой вековой.

Статей непреложность и вера,
Прогресс, созидательность дел.
Единственная дружбе мера -
Достоинство, чести пример.

Страна крепкой силы закона,
Величия правды своей
Пошагово и неуклонно
Собой защищает людей!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2016

Одиночество ночью.

Ничего на постели,

Только стены воочию.

Продолженья нет прочего,
Словно стон на дуэли,
И помочь не сумели.
Я дружу думал с теми,
Но нет вывода точного.

Одиночество утра.
Солнце лижет лучами,
А в сознанье утратою,
Ненавистною платою,
Настроенье печали.
Не хватает и чаек,
Мне опять не до чая
В мире полном закатами.

Нахожусь я за гранью,
Заболев неудачей.
Путь один - к ожиданию.
Сердце рвётся к сжиганию,
Но не станет богаче,
Потеряв своё счастье,
Пазлов крошечных части,
Фору дав обещанию.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2016

Одиночество ночью.

Ничего на постели,

Только стены воочию.

Продолженья нет прочего,
Словно стон на дуэли,
И помочь не сумели.
Я дружу думал с теми,
Но нет вывода точного.

Одиночество утра.
Солнце лижет лучами,
А в сознанье утратою,
Ненавистною платою,
Настроенье печали.
Не хватает и чаек,
Мне опять не до чая
В мире полном закатами.
Нахожусь я за гранью,
Заболев неудачей.
Путь один - к ожиданию.
Сердце рвётся к сжиганию,
Но не станет богаче,
Потеряв своё счастье,
Пазлов крошечных части,
Фору дав обещанию.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2016

Погибает цветок. Не успеть.
Мне тебя не спасти.
Это счастье - удел эгоизма.
Налейте мне водки!
Так охота нажраться!
Но вряд ли удастся уйти
от банальной тоски.
Лучше пить,
чем топиться в Неве,
чем подохнуть с чахотки.
 
Хотя в чем-то похожи,
Похожи решенья мои.
Постою на мосту над водой,
обопрусь на перила.
Есть в бегущей воде,
есть в слиянии ее с высотой,
есть в мгновенье полета
манящая, странная сила.
 
Не спешу.
Ты глядишь на меня с высоты.
Не торопишь -
тебе это вовсе не надо.
Этот путь для решенья проблемы
Был слишком простым.
Не ведет он к тебе,
Он всего лишь уводит из Ада.