Общество поэтов

Тишина во мраке душном
вдоль стен каменных крадётся.
Здесь никто не шевельнётся.
Среди спящих тел ей скучно.

Лампы маслом начадили, 
закоптили всё тревогой,
их фитильный срок недолгий,
догорели и остыли.

    Сны во тьме сплелись в клубок.
    Тишина в них заблудилась.
    Время тут остановилось;
    и не сыплется песок
    в колбе треснувшей часов.

    Заострила смерть таран,
    ждёт зари, в ворота дышит.
    И всем телом лёг на крышу,
    липкой патокой, туман -
    враг сквозь сон саднящих ран.

Ночь - за днём, за ночью - день...
Ему жизнь трепать не жалко,
помня прищур злой гадалки:
его слава - смерти тень.

Путь к свободе не свободен.
Он привык к тому, что дико:
людус тут, не базилика
и богам он не угоден.

    Но судьба его домчит!
    Вера бьётся пленной пташкой.
    На собачьих ли упряжках…
    Каким способом - молчит.
    И в рёбра пыл его стучит.

    Днём станет за него болеть
    всей Капуи народ голодный.
    Вот тут он в выборе свободный -
    под ретиария лечь сеть,
    иль гладий врежет в него смерть.

Вновь приходит ночь за днём.
Снова каменные стены.
Остывают громко вены.
Вкус побед запит вином.

Полумёртвым и больным -
к солнцу, в мысленном полёте.
Счёт всем лестничным пролётам
потеряет. И чёрт с ним!

Бабка старая с ключом
на табличку у ворот
тычет пальцем, то, что вход
посторонним воспрещён.

   - Не кричи и не сердись.
   Посторонним? Что за бред?
   Ты свобода? Я к тебе!
   В ногах правды нет, садись,
   сон короткий, как и жизнь.
_  _  _

Утром рано Соня

Вышла погулять

Видит на пруду

Маленьких утят,

Не хочет Соня

Идти домой

Смотрит как мама утка

Их учит плавать под водой.

Мечта, облака рассекая,
крыла расцарапав бедой,
по небу кровинки бросает.
А кровь у Мечты голубая,
сольётся с небес синевой.

Она меня любит по-детски,
по-шефски взяла под крыло
(не раз уставала мертвецки),
по-сестренски, по-соседски
впаяла в своё седло.

Летим-юморим и нам  весело.
Под сорок жара с высотой.
Любой неуют встряхнём песнею.
И клетка груди вдоху тесная!
И силы есть спорить с бедой!

Мне этот альянс с Мечтой дорог,
любых с ней невзгод не страшусь.
Не слезу никак с русских горок.
Годов мне уже под сорок
и это не минус, не плюс.

Сломал счётчик литрам и суткам,
изменам и сменам ночным...
Сорок градусов мало рассудку,
объявить чтоб себя проституткой
и признать самомненье больным.

И дев сорок - не достижение.
Недуг не закатит губЫ.
Мигают мне предупреждения,
глух скрежет цепи натяжения,
вонь страха пред срывом резьбы.

*

При всём, при этом не предаст, не кинет
меня Мечта, зеркал не явит дна.
Но всё тесней ряды, в ком злоба стынет;
всё чаще и точней летят мне в спину
снежки из человечьего дерьма.

Не исчерпал лимит я на ошибки,
ласкаю жаб, охочих до того,
чтоб на «кол» сесть и тут же скушать рыбку,
стереть с лица навек мою улыбку,
куклёнка вуду растерзав всего.

Взасос целуюсь со своим либидо,
не сбившись с ориентира доброты,
сотру со лба зелёнку суицида
и кистью всепрощения обиды
закрашу кровью преданной Мечты.

2010, 2021

ДУРАКАМ ЗАКОН – НЕ ПИСАН!

Ленты изодраны в клочья, -

Будто прошёл Мамай,

Что за порода волчья:

Только кромсай и ломай?!

Повешены , ведь, для – дела:

Гулять же в парках – нельзя, -

Барьер от болезней – тела,

Ведь ковида здесь стезя!

Но глупых немало в округе, -

Всё – «пофиг», начхали на всё,

Охаяли мэра потуги,

А дальше что будет?! Что?!

Забиты больницы больными, -

Их нескончаем приток…

Зачем же быть глупо дурными,

Рубить свой спасенья шесток?!

Включите мозги остолопы, -

Кому Вы приносите вред?!

На Ваши падёт же он «жопы»,

И вам принесёт много бед!

Но разум безумцев зашорен,

Да глупость не знает границ, -

Не ведают мук, кто болен,

Кто койки заполнил больниц!

Не веря, что может быть рядом,

Им там же придётся лежать, -

Каким надо быть, всё же, - гадом,

Чтоб ленточки в парках срывать?!

Ведь хворь не пропустит удачи, -

Деяний безумных лохов,

Она, как чума, - всё скачет:

Всех прибирая, без слов!

Спасенье же в наших руках, -

В заботе о всех и себе,

Не спорь, не зуди, - впопыхах,

И будь благодарен – судьбе, -

Что-то кто-то тебя вспоминает,

И бережно жизнь сторожит,

А значит её – сохраняет,

И, видимо, ей – дорожит!

       09.28./16.06.21 г. А.К.(М.)

Подружился я с подругой милою.
Обручились. Мы теперь родные.
Кто-то ненавидит и завидует,
сумасшедший - думают иные.

(Сужденья правдо-правильных голов
меня не чешут и не напрягают.
Оценки пресно-чуждых мне умов
"помимо" своего я пропускаю.)

В общении непосредственно проста,
стройная и пахнет каланхоэ -
существо по имени Мечта -
резвое, красивое, любое.

С Мечтой дружить нельзя - мне говорят,
и тут же с завистью воротят морды...
Я, конечно, слеп, зато крылат,
не возгордясь, назло всем буду гордым.

С инкрустацией из лунных слёз
гребнем расчешу ей нежно гриву.
Солнца луч вплету проворно в хвост.
Чернь волос в глаз брызнет спелой сливой.

Напою свою Мечту вином,
накормлю её красивым словом.
Та без уговоров под седло
встанет, ожидая верхового.

Я вскочил. Да здравствует полёт!
Рвение Мечты против теченья!
Выбросил мундштук, он рот не рвёт, -
планка меры, гвоздь ограниченья.

Разгонюсь над жизненной пустыней,
по барханам скуки вековым.
Неохота здесь искать святыни
и, тем паче, поклоняться им.

Равнодушья зной не ощущаю,
небеса безжизненно пусты.
Не топча копытом, объезжаю
радости тифозные кусты.

Пыль-сомненья сыплет ветер-пошлость
в глаз-рот-нос - и гибнет человек.
Но Мечта вынослива, как лошадь -
вынесет меня на Счастья брег.
_  _  _

Первобытная 

Как человек жил в мире первобытном -
бессонной как-то ночью представлял,
справлялся с производством как и с бытом
и как в интимной жизни успевал.

Попробовал - прикинул думки к носу,
к утру исчезли многие вопросы;
мне легче стало с первыми лучами,
придуманным делюсь открыто с вами:

*
В пример семью представил рядовую.
В пещере однокомнатной бытуют
муж, да жена, да парочка ребят,
да тёща - так раскопки говорят.

День, как известно, начинается с утра.
Встаёт жена, толкает в бок супруга, -
вставай и одевайся, мол, пора,
поешь и не забудь зайти за другом.

Вскочив, доев остатки кабана,
взяв инструмент, спешит муж на работу.
Опасна служба мужа и трудна -
поётся в песне, это про охоту.

Охотником работает весь день,
до ночи пропитанье добывает.
Он с детства бегал лучше, чем олень,
со школы точно в цель копьё метает.

С напарником-коллегой очень дружен,
плечом к плечу с детсада подрастали,
как две скалы здоровы оба стали,
а разум им пока не очень нужен.
 
Попался лось охотникам огромный.
Ждёт праздник две семьи отнюдь не скромный.
Но дотащить домой лося - не шутка,
места глухие, не поймать попутку.

Пока мужик в лесу пыхтит с добычей,
посмотрим, что в пещере происходит:
сын старший в школе, младший в ясли ходит,
жена - хозяйка, так велит обычай.

С утра стирает шкуры, причитая:
"О, Небеса! Вернётся, отчитаю.
И слёзы в ход пущу, и даже мат,
чтоб изобрёл стиралку-автомат.

Кабы любил меня, то много б мог,
пусть тот же пылесос простой, нескладный -
для человека - маленький шажок,
для человечества и мира - шаг громадный.

И так вот целый день, забыв про сон,
стряпня, уборка, стирка, глажка, мойка...
Попробуй, на ногах весь день постой-ка!
Ему откуда знать, охотник он!

Придёт с охоты, сделав вид усталый,
поест, поспит и ну - копьё точить.
Горшок ни разу не убрал за малым,
урок со старшим тоже мне зубрить.

Сын старший тоже нынче учудил,
он камнем темя завуча пробил.
За меткость сына гордость разбирает.
Теперь директор в школу вызывает.

Бросок был чудным, но он выйдет боком.
Диагноз - мозгов чуть, всё ж их стрясло.
Скорей бы уж додумались до окон!
Когда уже изобретут стекло?!

А муж добыл еды и в ус не дует.
И даже в свой законный выходной
на стенах день-деньской себя рисует
и зверя всякого, пронзённого стрелой.

Да, живопись - высокое искусство!
Я против не имею ничего.
Но лучше б проявлял ко мне он чувства...
О, Боги! Вразумите же его!"
 
А мужики, вспотев пятнадцать раз,
большую тушу тащат еле-еле,
вот-вот и у кого-то лопнет глаз,
сердцам их тесно биться в мощном теле.

Но прёт мужик упрямей ишака,
ведь знает, всё же ждёт его награда,
жена его приходу будет рада,
хоть не понять ей трудность мужика.

Немного отвлекусь, скажу о тёще:
хоть ничего не делает по дому,
в семье авторитет имеет мощный.
А разве где бывает по другому?

Для зятя тёща не была удачей.
И было неудобно то, что нет
пока той цифры, чтобы обозначить
количество прожитых ею лет.

Расслабиться чтоб тёща не успела,
найти ей срочно нужно было дело.
Мозги напряг зять, аж опухли ушки,
чтоб не казалась мёдом жизнь старушке.

Она стара, и не поручишь ей обед, -
сам съел бы, деток жалко, если честно.
Одежду шить - и разговора нет.
На что ж она годна, о, гром небесный?!

По ягоды ни раз не умудрилась
сходить (авось в лесу бы заблудилась).
Но всё ж не зря у зятя пухли ухи,
нашёл таки занятье для старухи.

Со спичками в ту пору дефицит
народ весь ощущал довольно остро,
чтоб в венах бегал быстро лейкоцит,
потухнуть не давали огню просто.

Старушка в принципе была свободна
от всех домашних дел и что угодно
она творила, только б не зачах
источник жизни и тепла - очаг.

По силам оказалось ей заданье.
Поддерживать огонь - её призванье.
Как выяснилось, кроме дров в огонь
и масла подольёт, лишь только тронь.

Чуть не поладит муж с женой-милашкой,
иль с сыном язык общий не найдёт,
возникнет тёща со своей баклажкой,
в огонь сейчас же масла подольёт.
 
Под чьими воевать ей парусами
без разницы. Чтоб одолеть врага,
у дьявола взаймы возьмёт рога,
против кого - вы догадайтесь сами.

Идёт разлад в семье. И тут всем ясно,
что как бы мужичина не потел
для дома, для семьи, хоть сотню дел
в день делай, все труды его напрасны.

Приходится ему на стороне
искать приюта для души и тела.
А одинокая воздаст ему вдвойне
то, что супруга дать не захотела.

Вот это кайф! Вот это жизнь - ключом!
Себя мужчиной ощутил он вновь.
И днём, и ночью, когда хочешь, то любовь...
Жена и тёща тут уж не при чём.

Но за любовь приходится платить, -
достали соплеменников упрёки,
любовница мозг стала выносить, -
открыто стали наглыми намёки:

мол, скоро будет племени совет,
вождь и шаман - сойдётся вся элита.
Мне ж совершенно не в чем выйти в свет,
позор на весь период неолита.

Ты жаждешь ласки? Ну так не робей!
Мне надоел потёртый мой опоссум.
Взамен вонючей крысы мне убей,
ну, скажем леопарда. Есть вопросы?

Вопросов нет. Что с глупой бабы взять?
От этого устал он адюльтера.
Стал он о детях часто вспоминать,
супруга перестала быть мегерой.

Всё бросить и домой! А там что ждёт?
Как не крути, а нужно возвращаться.
С любовницей решил он не прощаться
(английский род отсюда дни свои ведёт).

Вот тут, пожалуй, замолчу пока,
ведь хуже некуда, а жалко мужика.
_  _  _

Мы на дачу приезжаем,

В мячик мы с щенком играем

Мы не только отдыхаем,

Но и маме помогаем

Я в корзиночку клубники

Собрала с утра

И клубничное варенье

Я сварю сама.

Не мешает мне щенок

Делом заниматься

Побежал он с младшим братом

На озеро купаться.

Надрывно ветер выл, 
забыл, как петь красиво, 
он о любви забыл, 
пел что-то о своём. 
И подыграв басами, 
собой, как парусами, 
вмешалось в песню ветра 
с проволоки бельё. 
Косой дождь тему раскусил - 
под барабанщика косил; 
сначала просто моросил, 
пока мотив простой. 
Затем он дробью хлынул вдруг, 
наделав луж за кругом круг, 
и в эти лужи бил нещадно, 
выдав дерзкий бой. 
А вот и молния-стрела 
роль соло на себя взяла 
и медиатором легла 
на струны проводов. 
Высоковольтный звук ревёт, 
дождь лупит, словно пулемёт, 
надсадно ветер глотку рвёт... 
Квартет. 
            (но не Крылов)

* 
Песню сентября услышал я сквозь летний зной - 
день рожденья осени не за горой. 
Листья опускаются к земле сырой... 
В песне сентября мотив простой. 
_  _  _

* * *
Пепел...
Пепел мира подсознания...
Светел
ещё взрыв-воспоминание,
звонок
ещё крик-опровержение,
тонок
штрих границы для вторжения.
Лики
все вокруг меня чужие.
Блики
все уродства обнажили.
Ноты
скучковались все в миноре.
Кто-то
вынул нож в жестокой ссоре.

И я напуган. Уйду, махну рукой, всё брошу.
Да, я напуган. Не светит мне здесь ничего хорошего.
Пусть я напуган, что ж,
не я ведь вынул нож.

Слёзы
проглотив, утопишь стоны.
Звёзды
всё с небес, да на погоны.
А на деле
эти звёзды слёз не стоят.
... Прыщ на теле
не мешает, но расстроит.
Пьедестал,
как святыня - не пустует.
Взял и пал
град-герой в притворной суе.
Искр вкус
понимают братья-волки.
Иисус! -
значит будут кривотолки.

А я напуган. Не стыдно в этом самому себе признаться.
Хоть и напуган, но хватит смелости, чтоб не вмешаться.
Напуган и устал.
Не рвусь на пьедестал.

Знали,
что плоды раздора зреют.
Ждали,
как сердца окаменеют.
Слёзы
кислотой плоть прожигают.
Звёзды
на плечах и то сгорают.
Лорды
перед чернью пали ниц.
Морды
надевали поверх лиц.
Стыли
глотки, харкая проклятья.
Выли
в си-бемоле волки-братья.
Знали,
что взойдут вражды колосья.
Рвали
кто одежду, кто волосья.
Крали,
едва пережив побор.
Спали
после выстрела в упор.
Метил
в пах. Промазал от незнания.
Светел
ещё взрыв-воспоминание,
слышен
ещё крик-опровержение,
вышел
у надежды срок хранения.

Я удивлён. Больше, чем напуган. Я взъерошен.
Хоть удивлён, уйду, махну рукой, всё брошу.
На дату не взгляну срока хранения
моего терпения.
_  _  _

Случайное знакомство

1.

За час курю восьмую сигарету.
Мой поезд вечером. Стою, пивком лечусь.
На стенде "Розыск" все особые приметы
я взял и выучил от скуки наизусть.

Мутит от сигарет, не лечит пиво.
Июль. Жара. Печёт - нет больше сил.
Вдруг ножки женские идут красиво,
я от восторга фильтр откусил.

Блеск кожи слепит глаз. Как шаг кладёт умело!
Улыбой дауна сияю ножкам вслед.
И вправду - совершенству нет предела!
Я от желанья чуть не сдал билет.

И сдал бы точно, если б в людской массе
не уследил, что встали ножки к кассе.


2.

Всё. Рюкзак мой за плечами.
В путь! И пусть сам чёрт не брат.
Паровоз вот-вот отчалит.
У тебя СВ в начале,
у меня в конце плацкарт.

Чем в дороге заниматься?
В одиночку - волком вой.
Предлагаю сгуртоваться.
Мы отходим в семь пятнадцать,
ты в семь сорок мне открой.

С проводницы чай не спросим,
я свой в термосе вожу,
и вкусняшки разложу,
и спою тебе про осень,
стих про осень расскажу.

Хочешь - не про осень будет...
Захоти - закрою рот;
с меня всяко не убудет.
Кто-то анекдоты любит,
знаю свежий анекдот.

Изгаляюсь так и сяк,
байки шпарю гладко.
В термосе не чайный смак?
Как же так? Какой коньяк?
Для меня загадка!

Пригодился. Кто бы знал!
Где твоя посуда?
И с лимоном угадал -
я его на сдачу взял,
мало ли... Простуда...

Крепкий "чай" из "Алкотеки"
тени бросил скудно
на твои Далилы веки
(все мы люди-человеки)
и намёк подспудно.

Безобразили без меры.
Хорошо - закрылись.
Позабыли о манерах.
Шейк, брейк-данс и капоэйра...
Трезвые б убились.

Сломан стол - ущерб Минтрансу,
зеркало разбилось...
Столько мест для хулиганства
в душном, замкнутом пространстве
трезвым и не снилось.

У стыда стоп-кран сорвали.
Градус топит ясность.
Ох, и наизобретали -
запредельно нарушали
мы техбезопасность.

Проводница в дверь стучала,
голосом суровым
к тишине нас призывала,
ссадить властно обещала,
где-то под Ростовом.

Увалились втихомолку,
вроде даже спали.
Скучно было спать "без толку" :
продавили в зюзю полку
и матрас порвали.

Я к утру сдаюсь на милость,
ты же пышешь силой.
Не всё помню, что случилось.
Может мне это приснилось?
Нет, гудят все жилы.

Протрезвел. Вот это дали!!
Лучше б поезд под откос!
Лучше б паспорт мой украли!
- Как хоть звать? Вот я - Виталий.
- Я - Наталка. Досвидос.

Армавир состав встречает,
нас перрон заждался.
Я о "Балтике" мечтаю.
Стакан утреннего чая
на столе остался.

Хорошо, что путь наш близкий,
если б нет - искать врача,
рёбра ноют и мениски...
Я такую альпинистку
в своей жизни не встречал.

- До свидания, Наталка,
телефон дай записать.
Старый, в кресельце-качалке
я такую экстремалку
буду долго вспоминать.

Мне Наталка, бровки в кучу:
"Не спеши, не смейся!
До качалки - годков туча,
я тебя ещё прижучу
на авиарейсе."

Я покрылся липким потом -
вам, друзья, признаюсь...
Езжу только автостопом.
Ведь с тех пор я самолётом
жутко опасаюсь.
_  _  _

Если под парусом

Слёзы и грусть

Я в Черноморский

Прибой окунусь!

Если в любви

Взлет и падения

Ароматный арбуз

Моё утешение.

Ночью к беззвездному

Морю спущусь

Ветер соленый вдыхаю

Снова к тебе

Наверное вернусь

Ты меня любишь

Я это знаю!

* * *
Что с женщинами нынче стало?
Какой их всех загрыз песец?
Где сила женского начала,
зовущая мужской конец?

Не секс в глазах - ряд будней серых,
не блеск души - печаль и МРОТ;
Любовь слепа, ослабла Вера,
Надежда - та помрёт вот-вот.

Спешу от серых будней смыться,
тоску с души и тела смыть,
высоким градусом забыться,
всех чахлых Люб и Вер забыть.

На Мира сауна Вардана
в тьму жизни ярким бьёт лучом!
А в ней Анжела и Снежана,
а в них секс, блеск и жизнь ключом.

Я с матом пру из банкомата,
всем бледным Ленам цыкнув: "Брысь!"
В кармане верещит зарплата.
Где жадны Жанны? Становись!
_  _  _