Общество поэтов

А Муза, ветреная дама,

Нет постоянства в ней, вполне

Ещё тогда, с времён Адама,

Писали что - то на стене.

И те же чувства в древнем мире

Терзали пылкие сердца.

Им сам Парнас играл на лире

Ноктюрн, для красного словца.

Дымились факелы и всюду

Качались тени на скале.

Ох, как хотелось этим людям

Сыграть на чувственной струне.

И ходит жизнь всегда по краю,

Над самой бездною стремит.

А для чего? Увы не знаю,

Но пусть душа стихом горит.

Да! Жизнь конечно не такая,

Когда дымит, когда цветёт.

Порой её мы проклинаем,

Порой она для нас поёт.

         Я был на кладбище сейчас,

         Траву полол внутри оградки.

         Проверю в следующий раз.

         Уверен, будет всё в порядке.

         Я покажу в работе прыть,

         Окину всё хозяйским взглядом,

         Конечно, если буду жить,

         А не "улягусь" с дедом рядом.

                   22.07.2017 г.

Так боялся её потерять,
А она с каждым днём угасала -
Моя самая лучшая мать,
Как мне жаль, что тебя вдруг не стало.

Я полгода убитым ходил,
Но нигде не показывал слёзы.
В одиночку курил и скорбил -
Под окном мне махала берёза.

Молча слёзы теряла жена.
Столько лет они знали друг друга.
Мать была уже долго больна
И без мужа одной было туго.

Сердце ноет, но мать не вернуть:
Как отца и родных, и знакомых.
В мир другой повернул её путь,
Там, где души в небесных хоромах.

08.07.2017

Ты не имеешь права оставаться здесь,

В рутинном запредельи монологов,

Где ты взлелеивал безудержную спесь

Без адреса, но не во славу Бога...

Ты станешь тенью не свершенного тобой

Иль жертвой, проигравшей "главный бой",

Обетам невмешательства в чужое,

Не став и не желая быть самим собою...

Что слово станет горькой эпитафией

Над не допитой горькой твоей чашею,

Ничем на самом деле не владея...

Ты вносишь в мир зловещий скркжет

Не на на добро соседствующих плит,

Что обещаяниями тешат

Твой календарь с названьем НЕоЛИТ

         *   *   *

         В России инородцев - рать.

         Повсюду только их и видно.

         Кому-то, может быть, плевать,

         А мне за Питерцев обидно!

         *   *   *

         21.07.2017 г.

Реет птица над полем

Конопли и пшеницы.

Я дружу с алкоголем,

Как с просторами - птицы.

Не нужна мне ни мера,

Ни дворец, ни одежда...

В алкоголе - и вера,

И любовь, и надежда!

Алкоголь лечит души.

Наш союз будет долог,

И его не разрушит

Даже гнусный нарколог.

         20.07.2017 г.

                            Алексей БОРЫЧЕВ

Мороз

Лунный лимон
Хрупок и свеж.
Звёздным ножом
Ломтик отрежь.

Ограничение восприятий

(сонет)

Услугой скрытности времён
От сердца, разума и зренья
Трёхосный мир и сохранён!
И, если будут нам прозренья

Заметить времени закон,
Аннигилируем творенье
Бытья трёхмерного. - Легко
Миры всех высших измерений

Исчезнут, скручиваясь в ноль,
Когда почувствуем их нормы,
Подобно времени. Юдоль

Темна земная, но бесспорно:
Ограниченьем восприятий
Оберегает нас Создатель!

Март

Звонко разбился январь
Каплями дней.
Пала туманная хмарь,
Прошлое - в ней.

Марта легчайшая дрожь -
По небесам.
Солнца приколота брошь
К серым лесам.

Ласково смотрит с небес
Ангел Весны,
Плавно вращает в судьбе
Ось тишины.

Терпение

Когда воцарился безумный царёк,
Восславились двое - Курок и Ларёк, -
Народы молчали.
Народы молчали, когда на войну
Бессмысленно выродок кинул страну,
Все были в печали.

Народы молчали... молчат и теперь,
Когда государство окрепло, как зверь
Оскаливши зубы,
Готово бедою потешиться всласть! -
Такая уж чёрная дикая власть, -
Работает грубо.

И снова беда за бедою растёт,
И вновь у подъездов толпится народ,
Несчастный, забитый!
Века он молчал, и теперь он молчит!
Терпения нить - натянулась - скрипит:
Ничто не забыто!

А ежели вдруг оборвётся она. -
Узнает героев родная страна!

То ли дни короче стали…

То ли дни короче стали,
То ли я слабее стал,
Только потускнел местами
Яркой осени кристалл.

Лихорадкою рябины
Всё вокруг поражено.
Два луча, как два рубина,
Солнце бросило в окно.

На просторах тьма гуляет…

На просторах тьма гуляет,
Камышами шевелит.
Эхом и собачьим лаем  –
Воздух августом прошит.

Оглянулся: там ли, тут ли – Ожидание цветёт.
Остывающие угли
Рассыпает небосвод.

Утро смело улыбнётся
Рассмеётся тишина…
И за лесом оборвётся
Одинокая струна.

Самолёт тоски хрустальной

Ослеплён осенней сталью, Сонной синевой небес, Самолёт тоски хрустальной Посреди лесов исчез.
Расслоился, растворился Средь седеющих осин, В искры снега обратился И в мерцание трясин…
В угасающие мысли Засыпающей совы, В нарисованные числа…
Да во что ни назови!..

Испив тишины

Хрустальной тишины испив,
В объятьях света,
Под осени хмельной мотив,
Уснуло лето…

Скользит унылое пятно
В свинцовых тучах,
Бросая в мутное окно
Багровый лучик.

Расстроенный ветров клавир
Звучит устало.
На атомы разбили мир
Дождей фракталы.

Тревожная элегия

За мною наблюдали злые мысли Тенями обезлиственных дубов. Грехами облака над ними висли, Скрывая в небе присную любовь.
И снегом распушился по равнинам, Тяжёлым снам предшествующий, день, Где ветерок разбойником былинным Забил в просторы – хо'лода кистень.
И тихо вдаль былое уходило Шагами умножавшихся утрат, А времени чадящее кадило На всех, кто был спокоен, тих и рад
Струило тяжкий дым воспоминаний, Скрывающий грядущее во мгле Фрагментами былого, именами Всех тех, кого не стало на Земле…

В небезопасной темноте…

В небезопасной темноте Я спрятал ком переживаний. Кто был свидетелями – те Давно ослепли от страданий.
И хоть не вижу я его, Но страх берёт меня во мраке, Покуда знаю: ком – живой, И подаёт мне злые знаки.
И я, и те, кто был в былом Со мной, когда комочек прятал, Найти не могут этот ком, И темнота не виновата…
Ещё горит в душе огонь, Но темноту не освещает. В кулак сжимается ладонь, Но страх мне пальцы разжимает!

Свет ноября

Отражённый стеною скучающих дней
И пропитанный дрожью иных измерений,
Горний свет ноября – ты, как память, во мне
Сфокусирован зеркалом ярких мгновений.

Угасанье твоё – не прошедшего тьма
И не сумрак грядущего времени злого.
Просто скоро на окнах узором зима…
Просто кем-то забыто заветное слово…

На устах тишина, и на сердце – вина.
Золотая обитель давно опустела.
Бесконечность,  и та – бесконечно одна.
Для другой – декабри расставляют пределы.

Переменными огнями…

Переменными огнями
Освещая грани дня,
Сквозь томленье между снами
Время смотрит на меня.

То волненьем, то покоем,
То печалью поглядит,
То смешливое такое,
То сурово, как бандит.

Улыбается, прищурясь
Заоконной тишиной…
Я окно перекрещу, раз
Там мерцает мир иной,

И с небес его – прозренья
Падает метеорит,
И светящееся время
С ним о чём-то говорит.

Над тайнами встреч…

Над тайнами встреч с позабытым собой
Восходит цветущая памятью тьма
И тихо трубит в поднебесный гобой,
Взобравшись на мачту мороза, зима, Озвучив покой голубой…

О лезвие холода точит ножи
Седая, во снах отражённая, грусть.
Но мир мой пред нею давно не дрожит,
Повадки её разучив наизусть
По книге с названием жизнь.

В полотна времён зашивая простор,
Усталая мысль каменеет, она
Легко погружается в некий раствор
Облатки истомы в кипении сна
И гаснет сознанья костёр.

И близкое с дальним, сливаясь в одно
В зрачке ледяном остроглазой луны,
В иные миры открывают окно,
Где время, пространство не разделены
Законов высокой стеной.

Где точным лекалом провидческих дней  Очерчена горних высот кривизна.
Бессмертие птицей кружится над ней,
И бабочкой бьётся под ней новизна
Забытых, но верных идей.

Ни звука, ни слова, ни вздоха...
  Ни звука, ни слова, ни вздоха.
Откуда? - конечно, оттуда...
Зима, ожиданье, простуда.
Черства повторений лепёха!

Обиды в ночи растворяя,
Ты сам каменеешь под утро.
А после крыло перламутра
Помашет из горнего края!

На простыни стынет былое
Просыпанной звёздною пылью.
Подняв невесомые крылья,
Порхает в пространство другое
Лимонница порванной жизни...

Какие слова здесь? - молчанье!

Но мир беспокоен, отчаян.
И время нервозно, капризно.

Август

Ещё в едином русле не сошлись
Река отвесных дней с рекой пологих,
Но больше не зовёт густая высь
Отсутствием и многого, и многих.

Ещё не вдоль времён, а поперёк
Стирает память тень, темнее сажи,
Того, кто стал и жалок, и жесток,
И ничего без страха не расскажет.

На белую поверхность светлых чувств
Ложится ощущение повторов
Событий, разрисовывавших грусть
По прошлому - бесстрастия узором.

Остыло ощущенье теплоты,
Но теплота пока что не остыла.
И падают созревшие плоды
С деревьев под названьем "То, что было".

И на вопрос: а будет ли ещё? -
Ответ, как боль и как земля, коричнев.
Стоит сентябрь, бессмертием крещён.
А что за ним - бессмысленно, вторично.

Тьма...

Эту тьму, что пришла погостить ко мне -
Ни впустить, ни прогнать. И стоит она,
Размыкая круги пустоты в окне,
Раздробив тишину на осколки сна.

И стоит, и молчит, и глотает дым.
Это полночь свои развела костры,
И заметны повсюду её следы
И шаги, вдоль по душам, легки, быстры.

Только полночь и тьма, никого кругом.
И затерян мой дом в их немых лесах.
И томлений о прошлом колючий ком
Вдоль по памяти катится прямо в страх.

Эта тьма, эта тьма - в никуда мой путь.
Путешествие в страны зеркальных дней,
Где, рассыпав предчувствий моих крупу,
Ожидание счастья кружит над ней.

Одиночество

Между мной и тобой - сквозняки
Расстояний, ворующих нас
Друг у друга, предельно легки,
Словно кружево искренних фраз.

Меж твоей и моей тишиной
Разговоры закатных лучей.
И бессмертие пахнет весной,
На твоём расцветая плече!

Меж цветными загадками слов
Оживает растерянность чувств,
Из которой всеядное зло
На обед приготовило грусть.

Одиночества бледный цветок -
Точно лилия в спящей воде.
Нарисуй мне разлукой восток,
Ты!
   которая здесь, и нигде.

И свет, и тьма - равновелики...

(триолет)

И тьма, и свет - равновелики
В судьбе, теснимой пустотой.
Таков закон, совсем простой:
И тьма, и свет - равновелики...

Так говорят цветные блики,
К теням пришедши на постой:
И тьма, и свет равновелики
В судьбе, теснимой пустотой.

На зимнем холсте...

На зимнем холсте, потонувшем в квадрате
Оконной морозной густой синевы,
Декабрьская ночь суетилась во мраке
Под сиплые звуки метельной молвы.

Синицей в окно постучавшее утро
Склевало с ладоней рассвета звезду,
И время, густевшее быстро и круто,
Декабрьским деньком растеклось по холсту.

И краски застыли, но воды пространства
Размыли узоры морозного дня.
И сумерки лезвием лунным бесстрастно
Очистили холст, пустотою звеня.

Я вижу, как время гуляет по небу...

Я вижу, как время гуляет по небу,
Легко поднимаясь по звёздным ступеням
Туда, где живёт одинокая небыль...
Где брошен в галактики вечности невод -
Ловить золотых пескарей вдохновенья.

В тех омутах звёздных так много земного,
Так много там плещется юного счастья,
Так много знакомого, сердцу родного,
Что кажется быть и не может иного,
Чем то, что встречаем привычно и часто.

Но тени событий там столь многоцветны!
Там всякая радость смеётся лучами
Добра, и всё жуткое кажется бледным.
Взрастает бессмертье квазаром несметным
Из той пустоты, где живучи печали.

А мы, согревая у печки покоя
Промокшие ливнями горестей души,
Небрежно к щеке прикоснёмся щекою,
В окно поглядев, скажем: небо какое!..
Как тихо! - шепну я. - Ты только послушай.

И раньше пришла... и раньше ушла...

И раньше пришла... и раньше ушла...
И силы понять - негде взять.
"Зовут, - говорила, - пора: дела.
Забудь и начни опять...

С тобой, - прошептала, - мои слова
И горький бессмертья вкус.
Огонь и ветра, и полынь-трава.
И дней обветшалых груз".

Прощание белое, как туман.
Весла приглушённый плеск.
Молчание. Шёпот лесных полян.
И полночи звёздный блеск.

Я знаю - прозрачная, как стекло,
Играя тенями крыш,
Легко чередуя: темно - светло,
Теперь предо мной стоишь.

А где-то в воронку погибших дней
Стекает былая мгла.
На тысячу добрых сердец родней
Ты в ней для меня была.

Очнуться далёкой планетой...

Очнуться далёкой планетой,
Забытой своею звездой,
Летящей куда-то и где-то
Над тёмной вселенской грядой.

И видеть квадраты и кольца
Тебе неизвестных времён,
Звенящие как колокольцы
Забытых, но звонких имён.

Встречая вторичные дали,
Забыть о первичных навек,
О том, что тебя называли
"Любимый ты мой человек".

И знать, что какого-то завтра
Не будет уже никогда.
Сомкнётся кромешная правда:
Я - глина, песок и вода...

Весны сквозная синь...

Весны сквозная синь.
Светящаяся истина.
Застенчивость осин,
Прозрачная, лучистая.

Кораблики тепла
По морю стыни плавают,
И теплых дней расплав
Стекает с неба лавою.

Весны блестящий диск
Вокруг меня вращается,
И мир, суров и льдист,
На части разрезается. -

На щебетанье мглы,
На пенье ручейковое,
На воды рек, светлы,
Что были стужей скованы...

И солнечным стеклом
Леса переливаются,
Как память о былом,
Всегдашняя, живая вся!

А солнце - просто дым,
Оранжевый, берёзовый
Над мартом молодым,
Над снегом бледно-розовым.

Горчат сырые дни…

За далью даль, за болью боль.
Горчат сырые дни.
Дымят зажжённые судьбой
Лиловые огни.

А рядом – тихое «хочу»
И громкое – «молчи»,
Верны озябшему лучу
В остывшей злой ночи.

Качают времена корвет
Пространства моего…

За светом – тьма, за темью – свет,
И больше ничего!

Два ириса

В бессмертной болотной глуши
Два ириса сонных качаются –
Дыхания два, две души,
Живут, в постоянстве отчаявшись.

Под ночи бездонную песнь,
Под чёрною мглой одиночества –
Кого же зовут они здесь –
Поведать лесные пророчества!

Белеет болотная ночь,
Болеет, слепая и старая,
И лечат её под луной
Два ириса сонными чарами.

Как змеи, снуют времена,
И песня далёкая слышится,
Но в полночь встаёт тишина,
Лишь ирисы тихо колышутся.

Больше, чем есть…

В каждой игрушке больше, чем есть!.. В каждой игрушке...
Грань бытия. Слёзы и плач. Порох и пушки…

В каждой слезе плавится лёд смелой улыбки.
В белую ткань прожитых дней вшиты ошибки.

Сколько осталось? Сколько сбылось? Важно ли это,
Если всю жизнь смотрит в тебя ствол пистолета?..

Знаю, что есть больше, чем смерть: нечто такое –
Что веселей праздного дня, тише покоя.

Но бытие слепо, как ночь в пене заката,
И расщеплён в наших сердцах времени атом.

И потому скрыто от нас некое нечто,
Что – вне пространств, что – вне времён, что – бесконечно!

В каждом, кто есть – больше, чем есть; больше, чем было.
Чувство и мысль, память и страсть – наши могилы!

Чай

Просторы трепетных стихий
Пронзая голосом печали,
Глотает боль мои стихи,
И запивает рифмы чаем

Перетомлённой тишины,
Где растворённые, как сахар,
Прозрачны северные сны,
Что я смотрел, борясь со страхом…

Кругом толкутся времена,
Слегка похожие на мысли
О том, что в этих давних снах
Забыты мною злые смыслы

Всего, что мучило меня
И боль навеки поселило…
Ночная тишь стоит, звеня.
И спит уставшее светило.

И – слышно – булькает звезда
В уже остывшем этом чае,
И то, что будет так всегда –
Ах, ничего не означает!

Декабрьская смола

В ручьях мороза тихо слышно
Журчание декабрьских смол,
Когда в пространстве неподвижно
Цветок отчаянья расцвёл.

По высохшей реке удачи,
По позабытым голосам,
Они текут, смеясь и плача,
Искрятся полднем по лесам.

Их капли – солнечные блики.
Их запах – стылый цвет небес.
Январь суровый, многоликий
Под их журчание воскрес…

Смывая тяжкие глаголы
Со строк рассеянной судьбы,
Текут декабрьские смолы
Туда, где дали голубы.

Где сосны вышили крестами
Снегов сухое полотно,
Где в синем севера кристалле
Цветенье зим отражено,

Где времена глухи, жестоки Пронзают тишиною лес
И зорь кровавые потоки
Стекают с лезвия небес.

Но даже здесь я различаю Журчание декабрьских смол... А в небе долгими ночами Играет звёздами Эол.

И рыба-ночь, и суслик-утро…

(триолет)

И рыба-ночь, и суслик-утро
Питаются травой небес.
Бывают там, бывают здесь – И рыба-ночь, и суслик-утро.

А я гляжу на них, я весь,
Как дуб, корявый, но премудрый.
И рыба-ночь, и суслик-утро
Питаются травой небес.

Ежата зимы

Ежата зимы – тонкоиглые бесы – сбежались на праздник снегов.
В трясины, в низины, в кромешную небыль, в стоячие воды болот.
И машут огнями и пляшут тенями, выходят из всех берегов.
Высоко летают, и скачут и лают, ломая декабрьский лёд.

Болота блуждают слепыми кругами над силой своей немоты,
И мышью простор убегает под камень, змеиные звёзды кружат.
Меж кочек шипящих – от злого круженья вскипают оконца воды.
И чёрная плазма болотистой жижи, пугая, съедает ежат.

Они, погибая, всё-всё понимают, и плачут и стонут, вопят.
Но звёзды болот, их змеиные жала – под жижей – растут и растут.
И время кукожится, будто бы стая забытых осенних опят,
Для праздника снега ежам не оставив хоть пару никчемных минут.

Свет стоит…

Свет стоит. Простору внемля,
Ты идёшь по бирюзе,
Сопрягая небо, Землю,
Отражённые в слезе.

Время пеплом на ладони
Рассыпается, лежит,
И бессмертие – бездонной
Речкой около бежит…

На внутренней подкладке времени…

На внутренней подкладке времени
Я вижу белый шов судьбы,
А в тридесятом измерении
Бастуют злющие рабы.

Чего они хотят - не знаю я.
Горят торфяники, леса...
Ведёт меня тропа (лесная ли?)
В берёзовые небеса.

Потусторонней ежевикою
Осыпаны мои пути,
И беспорядочными бликами
Смеётся прошлое в груди.

Не хватало...

Ледяной стрелой летящей
По охрипшей тьме времён,
Кристаллического счастья
Он разбил седой полон.

Разметавшиеся искры
Ошалевшего огня,
Обращались в капли, быстро
В темень падая, звеня.

И во тьме времён так чётко
Обозначился июль,
Ёлки с вычищенной чёлкой,
Зоркий взгляд лесных косуль,

Речки сонное дыханье,
Скрип осей земных пространств,
Колебанье, колыханье
Дыма дальнего костра,

Чьё-то пенье и шептанье,
Приближенье влажных губ,
И улыбка тихой тайны,
И прощанье, и испуг…

Сентябрьские струи тягучи...

Сентябрьские струи тягучи.
Сентябрьские блёклы огни.
Привязаны тяжкие тучи
К земле.
Их возьми, потяни

За нити дождей бесконечных,
За - в темень ушедший - июль...
На солнца еловый подсвечник
Смотри через дремлющий тюль...

И первых снегов телеграммы
Душой близорукой читай.

Ни слова, ни мига, ни грамма
Не стоят ни ад и ни рай!

Алая слюда

Гирлянды ледяных шаров
Звенят твоим морозным смехом.
И леденится день, багров,
И пузырится пенным эхом
Заснеженная пустота
В тени лилового куста.

Во снегом вспененной глуши
Купаются, плывут берёзы
На острова твоей души,
Где всё ещё бушуют грозы,
Где жизни вязкая слюда
Течёт в прошедшие года,

В которых кружев белизны
Январской много больше было,
Цвели рябиновые сны
Румянцем щёк твоих так мило,
Что нетерпения хрусталь Разбить обоим было жаль!

И в те года вплетала ты
И спящих рощ немую чуткость,
И смеха синие цветы,
И скорого прощанья чувство.
Но жизнь алела и текла
В узорах льдистого стекла!

Теперь твой смех, как свет, стоит
В еловой темени сверкая,
Слоится, множится, звенит,
Как непонятность колдовская.
Но жизни алая слюда,
Увы, застыла навсегда!

3 дн. назад

Как хорошо стоять у сурского потока!

Стремится дальше речка с Волгой слиться,

На миг один не остановится водица,

Её изгибы видно издалёка.

Луга в округе и леса, деревни, сёла
И города с кирпичными домами,
Где человеческими сделано руками
Для быта окружение заботой.

С истока узенькая речка к устью шире,
Притоки наполняют плеском воды.
Небесных высей отражающихся своды.
Сура - любимица ты наша в этом мире!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2016

На авторских словах глагол,

Произнесённое вступленье,

Читать прямую речь предлог,

Дальнейшей фразы объясненье.

Внедрения момент нашли
Для выделения кавычки,
Слова помещены внутри,
Записанные кем-то лично.

Тут пунктуационный строй
Резонно занимает место,
У предложения настой
Используется повсеместно.

И двоеточие шлёт смысл,
Стараясь обратить вниманье
На отпечатанную мысль
Вселяющую пониманье.

Употребление тире
Преобразует предложенье,
То рассмотрения пример,
Не остановка - продолженье.

Всей письменности элемент
Находит нужное начало.
Знак препинания - акцент
Стоящий в тексте не случайно.

Вот голос: " Эй, посторонись!"
"Сам оглянись!" - сказали сразу.
Прямую речь увидев вблизь,
Продолжим разговора фазу.
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2016

Едины Родина тобой,

Россия - веры государство!

Божественно вокруг убранство,

Гостеприимен дом родной!

Полно ручьёв, озёр и рек,
Равнины не окинуть взглядом,
Степями, тундрою богата,
Леса не исходить во век.

Ласкают берега моря,
Небесный свод целуют горы.
Разнообразие природы
Хранит прекрасная земля!

Страна - величие твоё
От вклада общего зависит!
Поэтому идти по жизни
Завещано одной семьёй!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2016

Едины Родина тобой,
Россия - веры государство!
Божественно вокруг убранство,
Гостеприимен дом родной!
Полно ручьёв, озёр и рек,
Равнины не окинуть взглядом,
Степями, тундрою богата,
Леса не исходить во век.
Ласкают берега моря,
Небесный свод целуют горы.
Разнообразие природы
Хранит прекрасная земля!
Страна - величие твоё
От вклада общего зависит!
Поэтому идти по жизни
Завещано одной семьёй!
-
Сергей Прилуцкий, Алатырь, 2016

И мир над головой и дом есть, есть семья,

Мы всё должны ценить, но где наши глаза?

И счастья целый воз, всё мало видно нам,

Не ценим мы любовь, всё ищем где-то там…

Всё плачем, всё грустим и просим небеса,

Нам счастья бы глоток и ждём мы чудеса,

А счастье оно есть, смотри же, оглянись,

Оно в твоих руках, да, ты, не спи, проснись!

Прозрей и посмотри, вокруг тебя оно,

В чём счастье? — спросишь ты. Ты отвори окно,

Смотри как облака там по небу плывут,

Пушистые леса, поля цветов влекут.

Всё это счастье, друг, оно всё в мелочах,

Проснись и посмотри, паришь всё в небесах,

И даже счастье в том, что ты рождён на свет,

А люди всё твердят, что счастья в мире нет.

Ты устреми свой взор к далёким небесам,

Есть мир над головой, что нужно ещё нам?

Есть кров над головой, еда есть на столе,

Скажи мне, человек, что надобно тебе?

И если на руках младенца держишь ты,

Ведь счастье, оно в нём, дети наши цветы.

Есть муж и есть жена, сам Бог благословил,

Счастье твоё – она! Бог дал, чтоб ты любил.

А он твоё плечо, опора он твоя,

Что надобно ещё? Ведь он твоя судьба,

А люди говорят, что нету на земле,

Ни счастья, ни любви, а ты его слепи!

Слепи и сохрани, согрей своей душой,

Любовью отогрей, укутай хорошо.

Оно начнёт светить и согревать лучом,

А ты сумей сберечь семью свою и дом.

Что надобно ещё, скажи мне, человек?

Всевышний щедр к нам и жаловаться грех.

Открой свои глаза, отдай своё тепло,

Счастье, словно лоза, как хрупкое стекло.

Ты не ищи его там, где шумят ветра,

Перед тобой оно, давно понять пора,

И Бога не гневи, счастье в твоих руках,

Господь всё дал тебе, а ты всё в облаках.

Согреешь, будет греть, как солнышко оно,

Забудешь ты о нём и треснет как стекло,

А будешь согревать любовью лишь одной,

Светить будет всегда, останется с тобой.

05.10.2016. Лариса Шульга

Мне ночами часто снится,

Дом родной, родные лица,

Так зовёт далёкий край родной,

И щемит, тоскует сердце,

Как душе моей согреться?

Как же манит край родимый мой.

Там, где мать меня встречала,

Сердцем душу согревала,

И снимала боль своей рукой.

Господи, куда мне деться?

Разрывает память сердце,

Как же обрести душе покой?

Как земля родная манит,(припев)

Как домой до боли тянет,

Только дома нет уже давно.

Не даёт покоя память,

Жжёт мне душу, словно пламя,

Сердцу больно, давит, тяжело.

Нет от памяти спасения,

Дай мне, Боже, исцеления.

И верни душе моей покой.

Прояви же состраданье,

Душу рвут воспоминания,

Прояви ко мне свою любовь.

Как хочу я поклониться,

Той земле, что часто снится,

Как хочу я, Господи, домой.

Как хочу я исцелиться,

Мне водицы бы напиться,

Родниковой, чистой и живой.

Прояви же Боже милость,

Чтобы сердце не разбилось,

Прояви ко мне свою любовь.

Помоги же, Боже Правый,

Дай покой душе усталой,

Исцели меня своей рукой.

Край родной до боли манит,

Память душу больно ранит,

Отнимает сон и мой покой.

Встану утром с зорькой ранней,

И отправлюсь в путь я дальний,

И приеду в край любимый мой.

И ступлю на землю эту,

Ведь роднее её нету,

Наберу я горсть земли в ладонь.

Расцелую я землицу,

Ту что долго так мне снится,

И на время обрету покой.

Нет родных, одни могилы,

Господи, о, дай мне силы,

Чтоб смириться, отпустить всю боль.

Поклонюсь родным могилам,

Тем, кого я так любила,

Попрощаюсь и вернусь домой.

22.09.2016. Лариса Шульга

Земля отцов, земля далёких предков,

Моя земля, о, как ты далека.

Ты зацепила душу мою крепко,

Зовут меня родные берега.

Родные реки, горы и долины,

Леса и виноградные поля.

Я слышу крик далёкий журавлиный

-Зовут в родные, милые края.

Земля отцов, земля далёких предков,

Прости, родная матушка-земля!

Мы видимся с тобою очень редко,

Но ты в душе, родимая моя.

Ох, как мне за тебя тревожно, больно,

Я за тебя молюсь, земля моя!

Забыть тебя и предков невозможно,

Храни тебя Господь, моя земля!

30.01.2015 Лариса Шульга