Желтый круг в уголке - солнце.
Облака, почему-то в сторонке.
Дом с трубой и кривое оконце-
Вот нехитрый рисунок ребенка.

Так старается, сидя на стуле.
У собачки, всего лишь три лапы...
Вот и мама, а рядом с ней Юля,
Улыбаются... только нет папы.

Ти знаєш, 
Моє яблуко досі пахне цигарками.
Ти пам`ятаєш,
Як ми гуляли з тобою й надихалися парками.

Ти чуєш,
Як плачу, втираючись марками.
Ти бачиш,
Як небо біліє, вкриваючись хмарками.

Ти відчуваєш
Цей біль, коли покриваємось сварками.
тому любиш,
Коли заспокоюю інших ремарками.

Ти ненавидиш
Зі мною пересуватись байдарками.
Але терпиш мене,
Коли прошу згинатись під арками.

І дивишся завжди,
Як граюся я із вівчарками.
Й тримаєш мене,
Коли сварюся я із бунтарками.

Ти крутиш бутилкою,
Як ходжу за чарками.
Й не любиш,
Коли готую чай чайоварками. 

Ти приходиш,
Коли вхід з контрамарками.
Та ідеш,
Коли люди стають санітарками.

2015

Ты ко мне, мой друг, не спеши.
Не хозяин своих ты решений.
И живи, полной жизнью живи,
Ведь так много еще наслаждений.

А когда вдруг взгрустнется подчас,
Ты гони, обо мне, мысли прочь.
Ведь в Италии солнце сейчас,
А у нас, как бы, серая ночь.

Белые парашютисты,
Посыпались вдруг с небес...
Несметным десантом, со свистом,
Штурмуют осенний лес.

Деревья сдаются устало,
Бороться уже не хотят...
А белым воякам все мало,
Все кроя, летят и летят.

С отвагою, злой и лихою,
В атаку заходят на пруд.
Смертельно сливаясь с водою,
А новые прут и прут.

И ряби в пруду кипение,
Их только приводит в раж:
- Устроим столпотворение,
И ты, все равно, будешь наш!

... И в плен забирают дороги,
И в плен забирают дома...
А все ж, нет на сердце тревоги.
Ведь это... пришла зима.

Боль пульсом бьется у виска...
Застыло все, как гипса слепок.
Дом оказался из песка,
Хоть был, на вид, как будто крепок.

И волны жизненных невзгод,
С тех пор, как молоды мы были,
Накатываясь каждый год,
Его безжалостно размыли.

И как мне слово положить,
Чтоб никого им не обидеть?
Один лишь раз пришлось любить...
...Но я не стану ненавидеть.

Что ж, боль моя со мной всегда...
И каждый раз в объятьях ночи,
Она, как талая вода,
Меня прилежно, мерно точит.

А я ведь тоже Божья тварь,
В кругу навеянных вопросов...
Пошло все на... кричит бунтарь!
Смирись, твердит за ним философ.

И я смиряюсь с каждым днем.
Заботами всегда загружен.
Не делаю я ход конем, -
Ни шах, ни мат уже не нужен.

Все это глупая возня,
Как ей устал я заниматься...
Не разберет сам черт меня,
А он то должен разбираться.

Да, око видит - зуб неймет...
Я закрываю свою душу.
Быть может кто меня поймет,
Другим... покоя не нарушу.

Старый парк, знакомые аллеи,
Как люблю сюда я приходить.
Вновь увидеть старые деревья,
По пожухлым листьям побродить.

Вот навстречу мне прошел прохожий.
Глянул вскользь - мужчина молодой,
В этот поздний вечер, непогожий,
От дождя торопится домой.

Слева танцплощадка показалась,
За забором пусто и темно,
А когда-то музыка звучала,
Правда это было так давно.

Ну, а я гуляю этим вечером
И хотя противный дождь идет,
Потому, что дома делать нечего,
Просто там меня никто не ждет.

Все проходит, ничего нет вечного,
Вот и дождь прошел, и скоро я уйду.
Но не раз еще, я поздним вечером,
Прогуляться в старый парк приду.

Напыщенно и глупо вопрос твой прозвучал.
А я сидел и думал, тебе не отвечал.
Я думал о прекрасном, я думал о весне,
Пока ты задыхалась в словесной кутерьме.
Ведь так красиво небо и облака вдали,
Лишь эхом отдается противный визг пилы...
Красива паутинка, что ночью сплел паук,
Вот только сука лает, но мне же не досуг.
И монотонно льется дорога-разговор,
Запретный знак вначале - "Односторонний спор!"
И еду,
              еду,
                       еду, эмоции поправ,
Про знак не забывая, чтоб не лишили прав.
Ну, наконец, устала.... искать итог причин.
Садись-ка лучше рядом и вместе помолчим.


( Совсем не о себе и совсем не грустная )

Наших душ струны перебирая,
Под гитару, он прост и беспечен.
Льет и льет свои песни Митяев,
Словно русский язык бесконечен.

Их по капле нам в сердце роняя
И всегда улыбаясь при этом,
Стал мне другом кудесник Митяев,
Пусть он даже не знает об этом.

Яркий образ картин создавая,
Про ножи и царицу Непала...
Ты рисуй нам художник Митяев,
Мы не жадные, просто нам мало.

Когда слева, в груди, засыпает...
Станет грусть беззастенчиво лапать,
Приходи к нам на поморщь Митяев-
Ты умеешь будить и царапать.

Конец зимы совсем уж близок-
Весенний запах в воздухе витает.
Путь облаков еще так низок,
Но недалек тот день и снег растает.
И побегут ручьи и оживет природа,
Пробьется первый, слабенький росток...
Пришла весна- такое время года,
Расцвел подснежник- первенец цветок.
Забыты злые вьюги и метели,
Кругом разноголосый птичий хор,
Деревья тихо- тихо зашумели,
Вновь начиная меж собою разговор.
О чем они ведут свою беседу?
Про что они друг другу говорят?
Быть может просто, как сосед соседу,
Нахваливают новый свой наряд.
А он горит своим зеленым цветом,
Все больше разгораясь с каждым днем,
Весенним солнцем, ласковым, прогретый,
Омытый первым неуверенным дождем.
И уж бежит куда-то деловито
Проснувшийся недавно муравей
И замерев, усами шевельнул сердито
И побежал опять вперед еще быстрей...
Ожило все теплом согрето,
Ушла холодная зима.
Пришла весна- преддверье лета,
Ликует все- пришла весна!

Сколько было зим одиночества?
Сколько их еще впереди?
Как вот тут не поверить в пророчества,
Что замешаны на крови...

Вновь промчалась тройка весенняя
И забыт уж жар лета...пусть...
Братцы - месяцы, вы осенние,
Что ж кидаете снова в грусть?

Ах, пророчество - Ваше Высочество!
В крайний день декабря, напоказ -
Вновь часы, про мое одиночество,
Били мне, аж двенадцать раз.

Что нагадано, видно сбудется -
Знать сильна была черная тварь...
Сколько длится еще перепутице?
Ты поведай мне, друг январь.

Нашепчи мне на ухо метелями,
Воем вьюги ответ мне напой...
И снежинками - менестрелями,
Растревожь... и опять успокой.