Коронавирусное лето,
Заботой Родины согрето,
И не ласкает слух мой где-то,
Морей предутренний прибой.
Коронавирусное лето,
Песнь изоляций не допета,
Но память не забудет цвета,
Волны турецкой, голубой.

Антисептические гели,
Всем уж изрядно надоели,
Втираем спирт мы в дни недели,
Но не кончается запой.
От вирусов опасных маски,
Лишают нас улыбок ласки,
И ждет нас всех, как в старой сказке,
Конец безудержно простой...

... И жили оно долго и счастливо!...
А вы о чем подумали?!

Не спеша готовятся к лову рыбаки.
Молоко тумана тянется с реки.
Как бы, напоследок, ухнула сова.
Плещется лениво, за бортом волна.
Ищет взгляд тревожно сизый горизонт.
За спиной остался лишь сосновый зонт.
Чайки слабый отзвук в сонной тишине...
...И все это счастье замерло во мне.

Я научился с этим жить,
Хоть в святости немного проку...
Я стал врагов своих любить,
Но не подставлю все же щеку.

Я научился понимать,
Всю философию...до тризны...
И в чувствах медленно сгорать,
К родным, к друзьям, к своей отчизне.

Я научился все терпеть - 
Боль от других, до острой боли,
И лишь вперед всегда смотреть,
На пару, вместе с силой воли.

Я научился побеждать,
Все на пути, идя до цели,
И никогда не предавать,
Как дифирамбы мне б не пели.

Я научился быть другим,
Где мир граничит с параллелью...
Где поднимаюсь я над ним,
И, рифмами, слегка болею.

...Нет, я не ангел, не гожусь.
Быть может не в тот час родился...
Но все ж я рад, и тем горжусь,
Что подлости не научился.

Они шли навстречу друг другу -
Половинки одной души.
Вальс кружила по улицам вьюга,
В паре с нею снежок порошил.

Их маршрут был несложно построен,
Дома ждали рутины дела.
Жил один он, судьбой не устроен,
И она одна, тоже жила.

Если б ангелы им улыбнулись,
Они б счастья напиться смогли...
Они встретились, не разминулись,
... Просто мимо друг друга прошли.

На фотографии художник и поэт,
Но это в будущем, когда покроет головы седая вьюга.
А в том, далеком, по четырнадцать им лет,
Но стрелки двигались и двигались по кругу.

Сверлю я память строчкой с белого листа...
Взгляд восхищен, проникнув в быт средневековья.
Так хочется, взять древний кубок с твоего холста,
Налить вина и выпить за твое здоровье!

А в галактике Млечный путь,
Затерялась планета Земля.
Ее ось так пришлось повернуть,
Чтобы к нам заглянула зима.

По законам вселенским давно,
Полушарий бока меняются.
Так уж Богом заведено,
Смотрит сверху он и улыбается.

Как играет в снежки ребятня,
Раззадориваясь в беспредел.
Он бы сам поиграл почем зря,
Но нельзя - у него много дел.

Снег и санки, где лед - там коньки.
И на лыжах еще бы не прочь.
Жаль короткие эти деньки,
Но зато очень длинная ночь.

А как спится ночами зимними!
За окном колыбельная спета.
И все сны, такие красивые,
Только в них, почему-то, лето.

Бой курантов и суета,
И шампанское запоздалое...
Вот и год пролетел, как с куста,
И похмелье, с утра, усталое.

А еще Рождество, Старый Год,
Снеговик или баба снежная.
Рядом с прорубью голый народ,
И февраль, и стужа безбрежная...

Эх, зима, зима...
Подруга метельная.
Вновь поешь в ночи
Зимнюю колыбельную.
Ну, зачем опять,
Ты меня привораживаешь?
Белой поступью, не спросясь,
Снова в гости захаживаешь?

Эх, зима, зима...
Душа ты застуженная.
Видно ты зима,
И впрямь моя суженая.
Не любил тебя смолоду - 
Снегом с вьюгой засваталась.
Пробралась в сердце холодом,
...Да там и запряталась.

А душа моя, как та кошка,
Переменчивая, аж до жути...
То ласкается, то рвется в окошко,
Когда рвется, совсем не шутит.

И горит душа, как та свечка,
Беспокойным , огнем узорным.
От обид лишь, как старая печка,
Задыхается дымом черным.

Ну, а в целом я с ней, как тот ветер,
Иногда в ураган местами.
Распогодилось и вновь я светел,
Тих и ясен, и приветлив устами.

Помотался я, как тот пьяный,
Помытарила жизнь, поводила.
Но живу и живу упрямо,
Я в зубах закусив удИла.

Отцу с матушкой, простым и скромным,
Им спасибо, за свет в полумраке.
Что наградили меня сердцем добрым,
Сердцем верным... как у той собаки.

Если был бы я художник,
Написал бы я картину...
Как искрится летний дождик,
В тонких нитях паутины.

Я б потратил краски в кошку,
Что котенка, жмурясь, лижет.
Превратил бы их немножко,
В башню Эйфеля, в Париже.

Зиму б холодом раскрасил,
Разтеняя белым цветом.
Я бы так... все "разукрасил"...
Жаль, таланта только нету.

Не поэта древнее предание,
Не вины забытой торжество.
Закружило вдруг воспоминание,
Легкое, как белое перо.

Может это было наваждение,
Но у природы истина одна...
И она решила уравнение:
Он - мужчина, женщина - она.

И ночь потом застенчиво разденется,
Избегая лишней суеты...
Жаль, что ничего уж не изменится,
У двух местоимений - "я" и "ты".

Как не бывает радости придуманной,
Как не дается счастье впопыхах,
Но уж видно было так задумано -
Нам изведать тайного греха.

Не литературное издание,
Не обиды прошлой баловство.
Кружится мое воспоминание,
Легкое, как белое перо...

Вот настал вновь осени гулять черед.
На деревьях - вся палитра акварели.
А еще вчера, казалось, зелень лета не уйдет,
Но грачи опять куда-то улетели.

Гонит птиц инстинкт предательский неведомо куда.
И за это я на них не обижаюсь.
К солнцу вверх, подняв лицо и призакрыв глаза,
Лету теплому прощально улыбаюсь.

Скоро, догола, раздев деревья и кусты,
В бытность серую, все, не стесняясь бросит.
За собою, на кострах сжигая, все сожжет мосты,
Постаревшая, перед уходом осень.

Мне сейчас, как бы, "за пятьдесят".
Цифры этой не стоит пугаться.
Так же бьется внутри и глаза все горят,
Как тогда, когда было за двадцать.

Нас судьба в вальсе жизни кружИт,
Невозможно в нем остановиться...
И вальсируем мы - дочка в школу бежит,
Мне тогда, вроде б, стало за тридцать.

Дирижер в небесах, знать не спит,
Каждый палочки взмах - испытание...
И опять вальса круг - внучка в школу бежит,
...И...открылось второе дыхание.

Как семнадцать мгновений весны,
Почему-то на память мне просятся...
И семнадцать мгновений зимы,
Лета злато и осени проседи...

Ни в каком толстом справочнике,
Никакого издательства,
Не найдете рецепта вы,
От простого предательства.

Ну почти по Митяеву -
Плагиат получается,
Но с течением времени,
Ничего не меняется.

Вот и наши властители.
"Любят" нас основательно.
Наконец-то к пятидесяти,
Я созрел окончательно.

С ЛСД телевизоров
Сколько сказок рассказано!
От успехов правительства,
Молодеть всем приказано.

Тут наверно напыжиться,
Должен был я от гордости,
Только знаю, что нету же,
Элексира - то молодости.

Пусть Москва златоглавая,
Лишь живет обывательски...
Слава Богу накормлена,
К остальным наплевательски.

Эх, элита, элитушка,
Как в словах ты парадная.
Только что-то финансово,
Стала очень ты жадная.

Эх Расея, Расеюшка,
Такова твоя долюшка...
Так-то братец Иванушка
И сестрица Аленушка.

Смотрит синичка в окно,
Клювиком бьется в стекло...
Холодно там, здесь тепло,
...И вдруг, на душе рассвело...

Встал и взял хлеба кусок.
Вышел, посыпал вокруг.
Холоду злому назло...
- Ты прилетай, милый друг!

Закружила белая,
белая зима.
Все в округе в белые,
Упекла тона.
Завьюжила смелая,
Царствовать спеша.
Королева снежная,
Как ты хороша!

"Белая береза,
Под моим окном,
Принакрылась снегом,
Точно серебром..."
И из мглы безбрежной
Белый снег летит.
В хороводе снежном
Разрезвясь кружит.

Зимним наваждением
Очарован был.
В белизне таинственной,
Обо всем забыл.
В рифму все уляжется,
Инеем дыша.
Белой нитью свяжется,
С холодом душа.

А сегодня, с утра, потекло.
Наконец-то апрель и весна.
И хандре, застоялой, назло,
Будит нас мать-природа от сна.

Будит ласковым всех ветерком.
И разливами чувств половодит.
Вон, как голуби, важно, гуськом,
По асфальту, парящему, ходят.

Нет, не дружат сосульки с теплом
И сугроб в лужу боком уселся.
Подмигнул дом мне левым окном,
Что напротив, на солнце, пригрелся.

А ручьи! Ох уж, эти ручьи!
Они - символ "текущего" времени.
Умирая, на время, в ночи,
Вновь, на утро, отходят от бремени.

Сколько можно об этом писать?
К теме вновь, невзначай, прикоснулся.
На весну, как на грабли опять,
Наступив, лбом своим, я наткнулся.

Что за тайна своя у весны?
И за что ей такое везение?-
Забываются зимние сны,
Знать у жизни, весна, - день рождения.