* * *
Мой друг внезапно бросил пить, -
какая жалость!
Понять - взывает - и простить.
А что осталось?

Он говорит: "В разрыве нить...",
в него не льётся
и умоляет не журить.
Что остаётся?

Эпикуреец, сибарит
на минималках!
И на работу не проспит...
Теряем. Жалко.

Мне наблюдать печально, как
дружок заряжен.
Он отчество начальника
запомнил даже.

Стал тормозить на девках взгляд, -
тут не до смеха.
Читать стал книжки - говорят,
совсем поехал.

И думать стал про СНИЛС и стаж,
обмен квартиры.
Да и мечты не про гараж,
а про виниры.

Смотреть на крах дружка? Уволь!
Налей, мне худо.
Кэшбэк, ЗОЖ, веган, Мумий Тролль -
взялись откуда?

С получки он жене купил
цветы и платье.
И даже в чём-то полюбил
сие занятье.

И даже где-то полюбил
супругу снова.
А если б пил, то не дурил,
как Казанова.

А завязав, сорвал стоп-кран
с чувств примитивных;
нашёлся тоже - Дон Жуан,
смотреть противно!

Он даже вспомнил про детей,
про их учёбу.
За упокой его налей,
махну, не чокнусь.

Нас взглядов разделил экран,
клин позитива...
Мы не простим тебя, дружбан,
покойся с миром.
_ _ _

* * *
Открыл глаза и чую кожей,
что свет в окне меня карёжит
и вместо "Здравствуй, день!" - "О, Боже!"
рефлекс неправильный изрёк.
Все времена, как капли, схожи
и на одну все люди рожу, -
прильнул я к этой мысли лёжа,
упорно глядя в потолок.

Как ни крути, но драться с ленью
меня заставит вдохновенье.
Я счастлив от его томленья
во всех завязанных узлах.
Мой милый друг, не надо грусти!
Ведь тот лишь счастья не упустит,
в ком ясность глаз даст фору люстре,
а ясность мысли - силам зла.
_  _  _

Отлетит мне в стекло с козырька бывшим снегом
то ль вода уже, то ль ещё лёд;
громко хлюпнет и мелкими брызгами неги
ожиданием счастья сверкнёт.
Зимних капель тяжёлых в глухой подоконник
бьёт морзянка вульгарно, на "ты".
Белых мух не фанат я, зимы не поклонник,
снежным царством пленён с высоты.

И на первый взгляд даже красиво
это тусклое крошево мира.

Мне с седьмого как будто привидится даже,
как над крышами стужа летит
и в январское небо, нетрезво куражась,
город стразами окон блестит.
Ожидание счастья сдавило короной,
а окурки пойдут позже в ход.
Кот следит в ледяное окно за вороной,
у него в голове свой приход.

И напросится в строчку кичливо
это няшное, пошлое "мило".

Широта, долгота... География тает
и в невежестве бдит пустота.
Скудность дня долготы лихо перекрывает
только русской души широта.
А всех выше плывёт Кто-то в перистой лодке,
слепит глаз серебром бороды.
Годы, годы... Всё время мне хочется водки,
если мысль - о стакане воды.

Ожиданием счастья накрыло.
Мне и узко, и тошно. Уныло.
Как и русское пошлое "мило".
Как и тусклое крошево мира...
_  _  _

Я - человек. - Судьбой записано в "Дано".
Я слышу фибрами - Вселенский Разум стонет,
что человечество давно обречено,
его несут к обрыву бешеные кони.

Не росомаха, не орёл, не Мимино,
я - человек, который чести не уронит,
через дефис как будто даже неговно
(ведь у меня оно и то - как камень тонет).

Я - человек. И мне позорно и смешно...
Смех истерический на реквиемном фоне.
При мерке письками, под бред "победных" снов
мы потеряли ум. А принцип домино
Помпеи всех амбиций в пепле похоронит.
_  _  _

Не так давно я не искал ответы
на тьму вопросов, я в них просто жил.
Ещё вчера я мог без интернета
дружить и - не поверите - дружил.

Не ныл сустав коленный на погоду,
а вера в здравый ум была крепка.
Ещё вчера пил из-под крана воду
и молоко со вкусом молока.

Не так давно мечтал быть космонавтом,
искал в подвале в будущее дверь...
Ещё вчера сегодня было завтра
и стрелки не спешили, как теперь.

Жизнь всё слабее тянет одеяло.
Смерть - швец, и жнец, и на дуде игрец.
И если у всего своё начало,
то...
     тут твоё чутьё не угадало.
В таблице менделеевских металлов
я никогда не ставлю на свинец.
_  _  _

* * *
Она сидела в соцсетях тугих ночами,
от шоколада "клава" липла и от слёз.
Два института плюс два брака за плечами...
Любила ванну с ароматным свечами,
себя под струи подставляла тёплых грёз.

Учила уйму языков, три - точно знала.
На крыше летом загорала нагишом.
Все платья маленькие чёрные скупала,
словам Шанель внимая свято. А мечтала
наперекор кутюр о белом и большом.

Читала Маркеса. Ходила дома в сланцах.
Пуст холодильник - мышь в петле над сгнившим бри.
На ужин вермут заедала лёгким танцем.
Спала с кастрированным пепельным британцем.
А утром красила глаза под Криса Ри.

Стихи писала. Строки гранями мерцали.
Привычны лайки и поток любой лапши.
... Он написал ей нестандартный комментарий.
И струи душа в этот вечер заиграли
на струнах нежной, но черствеющей души.

Так сразу ёкнуть не могло! Ведь злостью-сваркой
заплавил дверцу в сердце разум-электрод, -
броня любому принцу в белой иномарке.
А здесь - ей кажется - за бравой аватаркой
живёт плюгавый и лысеющий задрот.

Да и сама была не пышущей натурой,
всё чаще плакала и ссорилась с трюмо.
Зажмурившись, нырнула в бездну авантюры:
- Идёт всё к чёрту! Буду безрассудной дурой
и напишу душниле лысому письмо.

"Привет-привет. Я к вам пишу - чего же боле?
Стихи стихами... Мой налево поворот.
Опустим о погоде чушь и о футболе.
Вас не склоняя вовсе ни к какой крамоле,
я на повестку ставлю, сударь, Новый год.

Вы всколыхнули море чувств своим каментом,
ваш "плюс" вдогонку колыхнул ещё чуть-чуть.
Я вся в работе - далека от сантиментов.
Скучать по праздникам устала перманентно
и в одинокого на свечи-цифры дуть.

Особо больно в Новый год и ближе к майским.
Сегодня в голову мне вдруг пришло... копьё.
Давайте вместе встретим тигру по-шанхайски?
С балкона бахнем в небо чем-нибудь китайским
и внутрь бахнем залпом что-нибудь своё.

Я предлагаю загулять и пить без меры.
Откроем импортное, как допьём "своё".
В обнимку выйдем в парк на зимние пленэры,
где на заснеженной скамейке вкус мадеры
мы загрызём застывшим в камень оливьё... "

Не дописав, нажала клавишу «отправить».
Под сердцем обморок с истерикой впритык.
В сеть улетело сообщенье - не исправить.
Сыграла в ящик гордость. Светлая ей память!
Как вдруг ответ: "Целую. Жди. Примчу, как штык."

*

Дверным звонком в зобу дыханье напрочь спёрло.
Прилипли сланцы к ламинату - не идут.
Проклятья за письмо застряли спазмом в горле.
- По что же, сударь, вы его, как спам не стёрли?!
Теперь "делит" мне не поможет и вы тут.

Сюрприза нет. Как будто ей сквозь дверь всё видно.
Стоит. В наличии. Живой - не мыши клик.
Очочки, шляпа, галстук, куль гвоздик обидных,
улыбкой сушит опылённый мост ехидно -
нарисовался. Тоже мне нашёлся штык!

Ну!.. Будь что будет. Стыд и гнев столкнулись лбами,
когда открыла, перед ней стоял святой -
высок, плечист, причёска гранж, герберы - даме
и улыбался натуральными зубами...
В сей миг в ней комплексы подняли жуткий вой.

Так и сползла б она по стеночке, наверно,
не выстрелив ни разу, проиграла бой,
когда б не шаг его навстречу вожделенный
и голос бархатный, спокойный, вдохновенный:
- Тебя в мечтах я видел именно такой.

*

Сегодня третье января и понедельник.
Им хоть бы хны, сразила их любви коса
и секса дух околдовал, плут и затейник -
замуровал их в спальне заживо, бездельник...

Тут, на неделе ожидается сочельник...
Не спи!
      И верь, народ, в любовь и чудеса!
_  _  _

* * *
Вода течёт. Огонь горит. Век долог.
А я - внук Ленина и пионер.
Но прежним взглядам нужен офтальмолог -
в расфокусе индейцы Дэ Дэ Эр.

Утюжит мама снежную рубашку -
всё слабже помню - шею тёр крахмал.
Той ночью кто-то подломил "стекляшку".*
Я то ли знал про то, а то ль не знал.

За пеленой Тимур с его командой.
Экзамен в музыкалке, ночь не спал.
Но вместо Генделя и Сарабанды
инспектору в ментовке кровь сдавал.

Забрызгал репутацию с одеждой
наивной, оправдательной слюной.
Твои не сбЫлись, матушка, надежды,
тогда сел в белом за рояль другой.

Всё тише горн подъёма. Лагерь "Юность",
где строем "мальчик-девочка" в кино.
Любую глупость крыла больше глупость,
но всё со счастьем переплетено.

На море ночью. Утром врали ловко.
Всё дальше та луна и тот песок.
Стащить для Санчо** рыбу из столовки,
в лом тихий час, "Зарницы" марш-бросок,

вкус паст зубных "Новинка" и "Лесная",
гадания девчонок у свечи,
День НептунА - в какой-то дымке тают
и смутны слёзы Лены из КерчИ.

Почти забыл варёные мальвины,
хрип двухкассетника, где Цоя "Стук",
на стенке в гараже плакат Сабрины,
движок раскидан, на закуску лук.

В субботу дискотеки - как в тумане -
задрать при девках на козла "Чезет",
полпачки "Ту" и трёха на кармане -
всё есть! Про завтра мыслей только нет.

Подпрыгнет "Ява" жизни на ухабе,
мошкА набьётся впечатленью в рот...
Дитям - цветы, мороженое - бабе,
а впрочем можно и наоборот.

Тогда часы и шапки были в моде.
И на могилке дедушки - звезда.
Шестнадцать тех монтановских мелодий
заглохли как-то раз и навсегда.
_  _  _

* - магазин
** - кличка пса

Судьба скукожилась, страшна, как Слай Сталлоне...
Как Микки Рурк изрезан мой тотем...
Мой романтизм ржавеет на балконе;
кто его вынес - я не помню - и зачем.

Он выгорел на солнце и стал блеклым,
пыль времени на нём и шерсть кота;
он стал ненужным и втесался в секту,
где ксерокс, лыжа, прогоревшая плита,

прожжённая панбархатная скатерть,
велосипед, варенье и значки,
горшок, где сдох цветок, торф высох насмерть,
в который не втыкаются бычки...

Мой романтизм заляпан старой краской.
И больше не мечтает, что нальют.
Стихи читает под луной январской
замёрзшему тупому воробью.
_  _  _

* * *
День вспотел и хочет отдохнуть,
провожу его без сожаленья.
Ночь-красавица, прекрасная дуэнья
в окна спальни жаждет заглянуть.

От неё в постели я не спрячусь,
как от зноя в Антарктиде льды.
Встречу. Дня спешащего следы
перестанут в сумерках маячить.

Знаю - чудно время проведу
в обществе неповторимой дамы!
А с утра начну скучать упрямо,
вспоминая фразу "Я приду".
_  _  _

Святое утро - день лукавит,
увидев простачка во мне,
в стекло лучом настырно давит...
Всей хляби синь в моём окне.
Поёт весна, как жизнь прекрасна!
Но я-то помню трезво, ясно -
враньё в канон возведено.
Вчера в такое же окно,
да только этажами выше,
счастливый по всему сосед,
себя явив на солнца свет,
шагнул и в мир несветлый вышел.
Что день в нём тёплый пробудил?
А в морге холодно поди.

Дня третьего, никак не дале,
Марине Львовне (из "6-ой")
в кредите в банке отказали,
светясь она пришла домой,
от доброты и неги млея...
А в форточку кричал апрель ей,
что без кредита счастье есть
в её квартире номер шесть.
Смирившись с царством эвфемизмов,
неспешно ванну набрала,
разделась и туда легла.
Ей невсутерпь оргазмы жизни.
И фен включив на полный ток,
с улыбкой бросила меж ног.

Я, будь хоть трижды несогласный,
на это шапито зря зря
(ну, в смысле, что смотрю напрасно),
всё ж ухмыляюсь втихаря.
Я времена не выбираю.
И не один хожу по краю.
Но в чём-то я анахорет.
Куртиной между "да" и "нет",
осклабившись на ваши хари,
скачу, как мячик-попрыгун.
А ложь, почуяв, что я - лгун,
тулупчик заячий мне дарит.
Проныра-жизнь страстей полна.
А через год опять весна!
_  _  _